Анасейма

Утром Марина позорно проспала. Выключила будильник дважды, перевернулась на другой бок и крепко уснула. Когда она снова распахнула глаза, спальня пустовала, дом благоухал свежей выпечкой и наполнился шумом голосов.

Марина привела себя в порядок, натянула джинсы, свитер и спустилась на первый этаж. Ильи нигде не было: либо он ещё спал, либо ушёл на улицу. На всякий случай она выглянула в окно, убедилась, что его нет во дворе, и спросила маму, не видела ли она их гостя. Татьяна не сразу сообразила, о ком идёт речь, вчерашнее празднование дня рождения уже стёрлось из её памяти. Марина торопливо съела несколько пирожков и вышла во двор. Раз уж она прогуляла занятия, нужно заняться подготовкой участка. Большую часть огорода она уже вскопала, теперь рыхлая чёрная земля ожидала, когда же в неё опустят семена.

Илья обнаружился на веранде с большой чашкой чая.

– Доброе утро.

– Привет, – Марина спустилась по ступенькам вниз, вынула воткнутую в землю лопату.

Илья отставил чашку на перила, оглядел огород.

– Тебе помочь?

Марина протянула ему лопату.

– Только переобуйся. На веранде есть папины сапоги. Наверное, большие, но это лучше, чем твои белые кроссовки.

Пока Илья копал, Марина взяла грабли и разровняла землю, сходила за пластиковой чашкой с зубчиками чеснока, начала бить лунки.

Остановившись у забора, Илья выпрямился и вытер вспотевший лоб.

– Не похоже это на отдых. И это каждый год у вас так?

Марина отвлеклась, сложила руки на деревянном черенке.

– Как так? Посадка?

– Я думал, оно само как-то тут всё кустится-колосится.

Марина ухмыльнулась и продолжила копать неглубокие лунки.

– Папа сюда специально землю завозил, хорошую, плодородную. Говорил, что она такая жирная, что можно на хлеб намазывать.

– Давай у нас на ужин всё-таки будет что-то другое. Землю вы как-нибудь без меня съедите.

Марина взяла чашку с чесноком и вручила Илье.

– Раскладывай зубчики на расстоянии двух ладоней, я закончу с лунками и буду загребать сразу за тобой.

Ещё полчаса молча пыхтели, периодически разгибаясь и стирая пот с лица. Марина улыбалась, поглядывая в сторону Ильи. Он сосредоточенно раскладывал чеснок, голову не поднимал. Успел выложить три ряда, когда Марина подошла и удивлённо вскинула брови.

– Почему ты их набок кладёшь?

– А как надо?

– Донышком вниз, хвостиком вверх.

– Каким ещё донышком? – Илья устало сел прямо на взрыхлённую землю.

Марина бросила взгляд на аккуратные рядки с уложенными зубчиками чеснока и вздохнула.

– Теперь будем их вставлять правильно. А я хотела ещё беседкой сегодня заняться.

Взгляд Ильи прошёлся по двору и остановился на глицинии.

– Ты её, кажется, уже обстригла.

Марина скривилась.

– Думаешь сдохнет теперь?

– Разве что от стыда. Изуродовала ты её сильно.

Она протянула руку, предлагая Илье встать, он схватился за ладонь, но встал сам, замер напротив.

 – Упахала ты меня, Анасейма. Раньше, я думал, что курорт – это праздник.

Марина опустилась на корточки и принялась переворачивать зубчики в лунке.

– Это для приезжих праздник, а для местных – работа по созданию праздника.

Соорудив над чесноком аккуратные длинные холмики, Марина посадила редис и лист салата, и только потом сжалилась над Ильёй.

– Всё. Остальное сделают Алсу и Инна. Я свою огородную повинность исполнила. Можно пойти к морю.

Приняв душ, они перекусили на кухне и отправились на пляж. Марина шла резво, торопилась к морю и подгоняла Илью. Он морщился и пытался поймать её руку.

– Бессердечная ты женщина, притормози.

– Поймай меня.

– Напросишься, Анасейма, поймаю и не отпущу.

Он ускорился, но догнать быстроногую Марину не смог. Запыхался и на берег прибежал, дыша шумно с присвистом. Остановившись у домика спасателей, упёрся ладонями в колени, никак не мог восстановить дыхание. Двухсторонняя пневмония не прошла бесследно, никогда ещё он не чувствовал себя таким немощным. Это ужасно злило и раздражало. Он не хотел, чтобы Марина видела его жалким и слабым. Только не она.

Марина прошлась по пирсу и вернулась, когда он отдышался, красные пятна на его лице побледнели, и шум в ушах стих. Марина смотрела на него, слегка склонив голову, потом протянула руку.

– Пойдём, покажу тебе мартовское море.

Илья переплёл ей пальцы со своими и притянул за руку вплотную к боку.

– Пойдём.

 Шли медленно, загребая кроссовками плотный влажный песок, над головой носились чайки, кричали истошно, совсем не романтично. Пляж выглядел заброшенным, словно опустевшим после какого-то глобального катаклизма. Не верилось, что этот тот самый берег, на котором летом негде шагу ступить от ярких полотенец и лежаков. Для полной картины заброшенности не хватало перекати-поля, пересекающего их путь.

Марина не торопилась нарушить тишину, вслушивалась в шелест волн и глубоко вдыхала, с явным наслаждением вбирая в себя запах моря.

 – Так пусто, – наконец произнёс Илья.

Марина сжала пальцы, она уже забыла, что идёт по берегу не одна, а тут внезапно обнаружила чужую руку и посторонний голос.

– Предощущение праздника, так говорил Счастливчик.