Анасейма

– Уже колются. Это будет мерзкое зрелище. Давай я всё-таки побреюсь?

Марина придвинула к себе тарелку.

– Нет уж. Отращивай.

– И как я буду целоваться с этой щёткой под носом?

Алсу громко хмыкнула.

– И с кем же это ты собрался целоваться?

Илья неопределённо пожал плечами.

– Мало ли как сложится ситуация.

Инна затихла над раковиной, забыла, что вода бьёт сильным напором, а зелень уже давно вымыта. Она боялась повернуться, слишком уж явно на её лице читалась надежда оказаться в этой самой ситуации.

Импровизированный праздник получился шумным, а застолье на удивление обильным. В семействе Ибер устраивались воскресные обеды, но они мало походили на это стихийную гулянку Юдиных. Стол пестрел от разной посуды, некоторые тарелки были расписаны, скорее всего, Татьяной, другие остались от разных комплектов. Салфетки, и те цветные, собранные из остатков запасов в шкафчике.

Раиса Константиновна любила готовиться к праздникам обстоятельно: составляла меню, доставала особенную посуду, накрывала стол белоснежной скатертью. Сами по себе застолья ей доставляли меньше удовольствия, чем эта суета. Если бы её лишили возможности распланировать очередное мероприятие, она бы жутко расстроилась.

Расправились с тортом уже за полночь, Татьяна напомнила, что Инне и Марине завтра утром рано вставать на учёбу, а значит, пора ложиться в кровати. В этот раз Илья не пошёл в душ, находящийся в спальне сестёр. Там и без него образовалась очередь на водные процедуры, пришлось пользоваться другим. В нём вода плохо спускалась, застаивалась, от канализации шел неприятный душок. Уже уходя в свою комнату, он приостановился у двери, на первом этаже раздался грохот, как от падения чего-то тяжёлого. В течение дня он не раз слышал странные звуки, но к ночи, когда утихла дневная суета, они звучали гораздо отчётливее. Он постоял ещё немного, прислушиваясь, но шорох не повторился. За стеной послышались оживлённые голоса сестёр Юдиных, приглушенный смех, затем разборчивый приказ Инны всем заткнуться и спать.

Илья проснулся среди ночи. Сначала не понял, что его выбросило из сна, и снова смежил веки, но задремать не успел: в этот раз помимо грохота послышались шлепки и едва различимое царапанье. Откинув покрывало, он опустил ноги на пол и нащупал на тумбочке часы. Стрелки сдвинулись к пяти. Он натянул спортивнее штаны и, стараясь ступать как можно тише, спустился на первый этаж. Что-то скреблось, хлюпало и скользило со стороны двери, о существовании которой он даже не знал. Ему только однажды пришлось побывать в доме Юдиных, и воспоминания эти горчили. Воображение тут же подкинуло пару версий, одна абсурднее другой: может это безобразничает сахарный сластёна или унитазный попоклюй, о которых вечно рассказывала Марина слегка приглушённым и таинственным голосом?

Он ухмыльнулся, приблизился к двери и нажал на ручку. В приоткрытую створку тут же ворвался лунный свет, льющийся из широкого длинного окна. По светлой плитке скользили тёмные овальные пятна. Больше всего эти подвижные существа напоминали жирных пауков-птицеедов. Он дёрнулся назад, намереваясь отгородиться дверью от ползающих чудищ, и едва не наступил на ногу Марине.

Она отскочила назад.

– Ты что тут делаешь?

Илья развернулся, всё ещё тяжело дыша. Не то чтобы он боялся пауков, но целых четыре штуки, да ещё таких огромных, могут шокировать кого угодно.

– Зачем вы их тут держите?

– Кого? – Марина растерялась всего на мгновенье, тут же вспомнила, что на ней из одежды только топик и трусы. Поспешно отступила в тень коридора.

В этот же момент Илья обратил внимание на её наряд, точнее на его отсутствие. В темноте, да ещё на фоне смуглой кожи, белое нижнее бельё светилось ярко. Пауки сразу же отступили на задний план.

Марина приблизилась к двери и распахнула её одним толчком.

– А где их ещё держать? Зимой на улице они замёрзнут. Красноухие не любят холод.

Илья встал рядом, практически касаясь плечом Марины, и с опаской заглянул в проём. Глаза успели привыкнуть к рассеянному сумраку, пауков в комнате не оказалось, вместо них по полу скользили черепахи, те самые, что жили летом в пруду.

– Как потеплеет, мы их переселим на улицу, зимуют они в душевой. Мы всё равно её не используем.

Марина не поворачивалась, смотрела вперёд, но буквально кожей чувствовала взгляд Ильи. Он сначала скосил глаза, а потом посмотрел в упор, уже не скрываясь.

– Анасейма, – голос дрогнул и внезапно охрип.

Марина ухмыльнулась. Впервые за этот приезд он назвал её не по имени. Она уже устала ждать, когда он вспомнит придуманное им же прозвище.

– Что?

Илья развернулся, медленно поднял руку и коснулся её лица, убрал в сторону тёмную волнистую прядь, провёл пальцем вдоль скулы.

Марина затаилась, дыхание перехватило, а по телу пробежала дрожь. Она и сама толком не смогла понять, почему резко отступила и попятилась. Глаза не отвела, на это у неё не хватило воли. Илья молчал и смотрел с лёгким недоумением, но не задержал. Притяжение, что заискрило между ними, напугало и его.