Анастас Микоян

Хрущёв в своей знаменитой книге «Время, люди, власть», в главе «Убийство Кирова», пишет: «Андреасяна я хорошо знал, он работал секретарем райкома партии в Октябрьском районе Москвы в то время, когда я был секретарем на Красной Пресне. Андреасян был близок к Микояну: они в былые времена вместе учились в духовной семинарии. Андреасян тоже „отбыл срок“, просидев не то 15, не то 16 лет».

Однако есть подтверждения, подкреплённые архивными ссылками, что на самом деле Наполеон Андреасян просидел три с половиной года, арестован был зимой 1937-го, а в декабре 1941-го призван на военную службу, прошёл всю войну, имел боевые награды, в том числе орден Красной Звезды. После войны работал в системе пищевой промышленности и дошёл до должности заместителя министра. 15 лет, как пишет Хрущёв, он никак не мог отсидеть. Скорее всего, Хрущёв перепутал Андреасяна с другими свидетелями, которых ему привёл Микоян в 1955 году. Об этом ещё будет рассказ в Главе 9.

Пока вернёмся в русло повествования: человека едва не расстреляли как французского шпиона, только потому что его звали Наполеон. Его спасли, он потом прожил долгую жизнь и сделал много хорошего.

Эта книга, как уже было сказано, содержит отсылки не только на текстовые документы, но и на видео, на документальные фильмы. Некоторые из них выложены в сеть, и доступны к просмотру. Другие пока не выложены, и будут ли вообще обнародованы, я не знаю; я видел их, но не имею на них никаких прав.

Надо понимать, что видеоматериалы, размещённые в Сети, главным образом в YouTube, — лишь малая часть от общего количества материалов, находящихся в частных архивах. Например, в моём личном архиве есть несколько часов видеозаписей (в том числе съёмки, сделанные в Чечне в 2000 году) — эти записи можно оцифровать, отредактировать и обнародовать, но руки не доходят. Такая же ситуация с архивом моей жены Аглаи Набатниковой: есть уникальные интервью лохматых годов, есть замечательные любительские съёмки 8-миллиметровыми камерами, свидетельства о жизни писателя Владимира Курносенко, отца моей жены. Но некогда оцифровывать многие часы этих записей, некогда их выкладывать.

А сколько миллионов часов таких записей лежат в других семейных архивах? Будут ли они обнародованы, опубликованы?

Широко известна, выложена в сеть документальная съёмка выступления Микояна в Большом театре на собрании сотрудников НКВД, посвящённом 20-летнему юбилею ВЧК-ОГПУ-НКВД. В поисковых сервисах достаточно набрать: «Речь А. Микояна 20.12.1937». В кадре — 42-летний Анастас Микоян. Он одет в военный френч, застёгнутый под горло; подворотничок подшит белой тканью. Тем, кто не служил в Советской армии, нужно объяснить, что на воротник кителя либо френча изнутри пришивалась полоска белой ткани, обнимающая шею, подворотничок, или «подшива». Чистота белого подворотничка свидетельствовала о том, что военнослужащий соблюдает гигиену. Подворотничок каждые два-три дня отпарывался и удалялся, на его место пришивался новый, из чистой хлопчатой ткани. Конечно, народный комиссар Микоян сам не менял «подшиву»: одежду его готовили ординарцы, помощники. Но общий внешний вид оратора весьма внушителен. Да, он похож на Сталина, такой же френч, такие же усы, такая же прямая спина, такой же сильный акцент: у Сталина — грузинский, а у Микояна — армянский, но кто их отличает?

Он терпеливо пережидает бурные аплодисменты. Пока они гремят, Микоян сверяется с текстом речи. Любое упоминание Сталина тут же вызывает новый шквал аплодисментов. Из зала слышны выкрики: славословия в адрес вождя. Микоян пьёт воду, присоединяется к аплодисментам. Но заметно, что речь подготовлена: Микоян читает «по бумажке». Более того, заметно, что эту «бумажку» Микоян впервые видит. Он получил готовый текст незадолго до выхода на трибуну. Кто писал речь, кто были эти референты?

Есть историки, задавшие вопрос: а почему на этом собрании не появился сам Сталин? Оказалось, его ждали. До последнего момента не было ясно, приедет он или нет. Начало мероприятия отложили на полчаса, потом ещё на полчаса. Речь была готова и согласована. По идее, Сталин должен был появиться обязательно. Ведь именно Сталин создал конвейер Большого террора. Вся логика внутриполитической жизни СССР взывала к тому, чтобы Сталин лично благословил созданную им систему. Но он не приехал, и речь зачитал Микоян. Почему именно он — неизвестно.

Есть версия, что к декабрю 1937 года Сталин уже принял решение убрать Ежова и не хотел, чтобы его имя звучало слишком часто в связке с именем «железного наркома». Многие подробности изложены в публикации журналиста Евгения Жирнова[6]. Он, между прочим, раздобыл многие уникальные свидетельства, касающиеся биографии Микояна; о них мы ещё упомянем.

В любом случае зачитанные по бумажке восхваления в адрес НКВД вряд ли стоит принимать всерьёз: то была политическая игра.