Анастасия. Загадка великой княжны

«Поскольку было невозможно убедить неизвестную открыть лицо, – продолжает Швабе, – дамы и капитан Андриевский попытались сделать это силой. Неизвестная отчаянно сопротивлялась. Доктор Винике, присев у постели, успокоил ее. Всё в порядке, говорил он, всё хорошо, с ней ничего не случится. Он осторожно открыл ей лицо. Неизвестная не сопротивлялась… На лице у нее выступили красные пятна; на глазах были слезы. Все смотрели на нее пристально и пришли к выводу, что она действительно великая княжна Татьяна… Единственное, смутившее их обстоятельство, был небольшой рост неизвестной».

Всё это происходило под видом величайшей секретности. Каждый раз, когда один из эмигрантов подходил к постели фройляйн Унбекант, другой отходил в сторону «отвлечь сестер». Сестрам всё это надоело. Что с этими людьми, спрашивали они доктора Винике. Неужели они настолько бесчувственны, что не понимают, как напугана эта женщина? Ее пытают, и это следует прекратить.

Фройляйн Унбекант всё еще плакала. Дочь Зинаиды Толстой села и гладила ее волосы. Фройляйн Унбекант взяла ее за руку, стиснула. «Дамы и особенно капитан Андриевский хотели снова открыть ей лицо, – говорил Швабе, – но я и доктор Винике настояли, чтобы ее оставили в покое».

Вечером этого дня в штаб-квартире Высшего монархического совета Зинаида Толстая рассказала Маркову-второму об увиденном и заявила, что остается одно: кто-то должен привезти в Берлин баронессу Буксгевден.

Капитан Андриевский ближайшим поездом отбыл в Хеммельмарк.

Швабе тем временем всё еще переживал события дня. В его намерения никогда не входило «пытать» неизвестную. Марков спросил его, есть ли кто, кому фройляйн Унбекант доверяет, кто мог бы помочь ей успокоиться и склонил бы ее к сотрудничеству. Внезапно Швабе вспомнил Клару Пойтерт. Клара посещала фройляйн Унбекант всё это время, приносила ей газеты, еду и всякую всячину, болтала с ней о жизни за стенами клиники и всячески ее подбадривала. Если кто-то мог им помочь, так это Клара. Вечером Швабе пригласил ее к себе и рассказал о своих планах. Должен состояться еще один визит в Дальдорф, сообщил он ей, очень важный визит, и Совет был бы очень признателен, если бы Клара посетила фройляйн Унбекант и подготовила ее.

Поздно вечером 11 марта в Берлин прибыла баронесса Буксгевден: миссия капитана Андриевского в Хеммельмарке увенчалась успехом. Марков-второй составил план: на следующее утро в 9.30 Клара Пойтерт отправится в Дальдорф и сообщит фройляйн Унбекант о том, что к ней прибудут посетители и она должна вести себя соответственно. В 10 часов приедет баронесса Буксгевден с капитаном фон Швабе и Зинаидой Толстой. Таким образом, встреча будет благопристойной, дружеской и, предположительно, решающей. Но, прибыв на квартиру Андриевского рано утром в субботу, Швабе обнаружил, что у баронессы Буксгевден на этот счет свои планы. Она была категорически против участия Клары Пойтерт и самого Швабе. Она решила отправиться в Дальдорф одна и решение свое исполнила. Швабе не верил своим ушам. «По неизвестным причинам, – писал он впоследствии, – Андриевский пытался помешать мне поехать. Считая свое присутствие необходимым, я всё же отправился…»

В Дальдорфе Швабе нашел баронессу Буксгевден и Зинаиду Толстую, в волнении расхаживающих по приемной. Баронесса громогласно настаивала, чтобы фройляйн Унбекант привели к ней. Когда это не получилось, о чем Швабе мог бы предупредить ее заранее, баронесса приказала Швабе остаться в приемной и «задержать» Клару Пойтерт, если та появится. Затем она и Зинаида Толстая вместе вошли в палату «Б».

Никто никогда не узнал, что там произошло в те несколько минут, которые баронесса Буксгевден провела в палате в первое свое посещение. Всё, что мог рассказать об этом Швабе, это то, что баронесса вышла из комнаты, постоянно меняясь в лице, то краснея, то бледнея. Баронесса была явно «возбуждена, – писал он, – однако она сказала, что это не великая княжна». Зинаида Толстая упрашивала ее вернуться в плату и взглянуть еще раз, по крайней мере подольше, прежде чем принять такое важное решение. Наконец баронесса согласилась с большой неохотой. На этот раз Швабе за ней последовал.

К тому моменту приехала Клара Пойтерт и, никем не замеченная, проскользнула в палату. Фройляйн Унбекант, сидя в постели, возбужденно с ней разговаривала. Но, увидев баронессу Буксгевден, она стремительно закрылась одеялом и упорно отказывалась открыть лицо. Баронесса обращалась к ней по-русски, по-английски, по-французски; она называла ее «дорогая»; пыталась показать кольцо, принадлежавшее «мама», – «но никакими усилиями не удавалось ее уговорить». Рассерженная баронесса встала, сорвала с фройляйн Унбекант одеяло и вынудила ее подняться на ноги. Оглядев ее с головы до ног, она изрекла свой вердикт: «Она намного ниже ростом Татьяны».

Фройляйн Унбекант снова бросилась в постель. Баронесса вышла. За порогом комнаты, по словам Швабе, она «снова заявила, что это не великая княжна, но добавила, что некоторое сходство имеется».