Анатоль

Анатоль. Нет — пока у меня только нет прежней… (быстро обрывая и указывая на пакет) — у тебя, дорогой друг, пусть покоится вся эта дрянь.

Макс. Ты говоришь дрянь!.. Почему же ты не бросишь ее в печку.

Анатоль. Я не могу.

Макс. Это ребячество.

Анатоль. О нет: в этом выражается моя верность. Я не могу забыть ни одной из тех, кого я любил. Когда я роюсь в этих листках, цветах, локонах — ты должен мне позволить приходить иногда к тебе только с тем, чтобы в них покопаться — тогда я опять с ними, тогда они опять оживают, и я опять молюсь на них.

Макс. Ты хочешь, стало быть, в моей квартире устроить себе место свиданий с прежними любовницами?…

Анатоль(едва слушая его). Иногда мне приходит в голову… Если бы существовало такое слово, чтобы они могли вновь появиться! Если бы я посредством колдовства мог вызвать их из небытия!

Макс. Получилась бы, пожалуй, пестрая компания!

Анатоль. Да, да… вообрази, я произнес бы это слово…

Макс. Быть может, ты найдешь такое, которое подействует… например: единственно-любимая!

Анатоль. Итак, я призываю: единственно-любимая!.. И вот они приходят; одна из маленького домишка в предместье, другая из пышного салона ее благоверного супруга — одна из гардероба своего театра…

Макс. Несколько!

Анатоль. Несколько — ладно… одна из модного магазина…

Макс. Одна из объятий нового любовника…

Анатоль. Одна из могилы… Одна оттуда… другая отсюда — и вот они все здесь…

Макс. Не говори лучше этого слова. Эта компания могла бы быть не из приятных. Ибо они все, быть может, перестали любить тебя, но ни одна не перестала ревновать.

Анатоль. Очень мудро сказано… следовательно, покойтесь с миром!

Макс. Теперь дело идет о том, чтобы найти подходящее место этому солидному пакету.

Анатоль. Ты должен будешь разделить его. (Вскрывает пакет: в нем видны изящные, связанные ленточками пачки).

Макс. Ах!

Анатоль. Все в идеальном порядке.

Макс. По именам?

Анатоль. О нет. Каждая пачка имеет какую-нибудь надпись: стихи ли, какое-нибудь слово, заметку, которые вызывают в моей памяти все пережитое. Никаких имен, ибо Mapией или Анной могла быть, в конце концов, каждая…

Макс. Дай прочитать.

Анатоль. Узнаю ли я вас всех? Иное лежит здесь уже годами, и я ни разу не взглянул даже на него.

Макс(взяв в руки сверток, читает надпись).

«Ты чудно-прекрасная, нужная, дикая
Дай свою шейку мне страстно обнять,
Целую безумно, о женщина милая,
Матильда прекрасная, еще раз… опять!»…

Ведь это же имя? Матильда!

Анатоль. Да, Матильда. Но ее звали иначе. Я все беспрестанно целовал ее шею.

Макс. Кто она была такая?

Анатоль. Этого не спрашивай. Она была в моих объятьях — этого достаточно.

Макс. Ну, долой Матильду. Кстати тоненький пакетик.

Анатоль. Да, в нем только локон.

Макс. Вовсе нет писем?

Анатоль. О… от нее! Это стоило бы ей колоссальных усилий. Да и куда бы мы зашли, если бы нам все женщины писали письма! Ну, долой Матильду!

Макс(по-прежнему читает): «В одном отношении все женщины равны: они становятся дерзкими, когда их поймают на лжи».

Анатоль. Да, это верно!

Макс. Кто была эта? Тяжелый пакетик!

Анатоль. Только ложь на восьми страницах! Долой и эту!

Макс. Эта тоже была дерзка?

Анатоль. Когда я ее поймал. Долой ее!

Макс. Долой дерзкую обманщицу!

Анатоль. Пожалуйста без ругательств. Она была в моих объятьях: — она святая.

Макс. Это еще недурное основание! Ну, дальше (читает):

«Чтоб от себя прогнать хандру — я думаю:
Где твой жених теперь, дитя?
Тогда, мой милый друг, смеюсь:
Ведь есть же вещи! — ха, ха, ха!»

Анатоль(улыбаясь). Ах да, то была она.

Макс. А что там внутри?

Анатоль. Фотография. Ее с женихом.

Макс. Ты знал его?

Анатоль. Понятно, иначе бы я не мог смеяться. Это был дурень.

Макс(серьезно). Он был в ее объятьях: он святой.

Анатоль. Довольно!

Макс. Долой веселое милое дитя вместе со смешным женихом! (Берет новый пакетик). А это что? Всего одно слово?

Анатоль. Какое?

Макс. «Оплеуха».

Анатоль. О, это то я помню!

Макс. Это было заключение?

Анатоль. О нет, только начало!

Макс. Ах так! А это… «Легче изменить направление пламени, чем воспламенить его». Что это значит?

Анатоль. Да, направление пламени изменил я, воспламенил ее другой.

Макс. Долой пламя… «Вечно она со щипцами». (Смотрит вопросительно на Анатоля).