Анатолий Букреев. Биография величайшего советского альпиниста в воспоминаниях близких

– Гоу, гоу, гоу!!! – закричал по-английски Алексей, а сам успел отметить, что паники нет, но есть твердая решимость действовать. Смерть пронеслась метрах в тридцати от группы, присыпав мужиков снежной мукой.

«А ведь таким был последний кадр Букреева», – подумал Алексей.

Он знал: если попадешь в лавину, то попадешь не только в историю горы, но можешь навсегда стать и ее частью. Как Анатолий Букреев.

Противоречивые мнения

Статья в газете «Собеседник»

К 1953 году, когда вершины Эвереста достигли первовосходители – новозеландец Эдмунд Хиллари и шерпа Тенцинг Норгей, гора уже унесла 13 жизней. Это было 70 лет назад. Если Тенцинга Норгея называли «тигром снегов», автор материала «Тигр Гималаев» Олег Ролдугин в газете «Собеседник» (№ 36, 2015 г.) назвал Анатолия Букреева именно так. Материал был посвящен выходу фильма «Эверест», правда, вместо фотографии Букреева в газете разместили фото Дениса Урубко. Видимо, перепутали героев.

Автор привел выдержку из «The Wall Street Journal»: «Ночью, на восьмикилометровой высоте, он шел сквозь бушевавшую снежную бурю и спас троих альпинистов, уже стоявших на краю смерти… Сделанное им не имеет аналогов в истории мирового альпинизма. Человек, которого многие называют «тигром Гималаев», сразу после восхождения без кислорода на высшую точку планеты, без всякой помощи, несколько часов подряд спасал замерзающих… Это был настоящий подвиг».

Корреспондент «Собеседника» попытался выяснить, каким человеком был Анатолий Букреев. Авторитетнейший Владимир Шатаев – заслуженный тренер СССР, судья всесоюзной категории по альпинизму, ведущий эксперт по присвоению почетного знака «Покоритель высочайших гор СССР», член классификационной комиссии Федерации альпинизма России, член жюри премии «Золотой ледоруб России», выразил свое мнение. «То, что он спас людей, то, как он это сделал, – это, конечно, выше всяких похвал, – поделился с «Собеседником» знавший Букреева альпинист Владимир Шатаев. – Но был во всем этом и отрицательный момент. Он работал как гид и получал за это 25 000$. За эти деньги он должен был клиентам шнурки завязывать. А у него была своя цель: участвуя в коммерческих экспедициях, он получал возможность сам заниматься альпинизмом (в 90-е по-другому было сложно). Так было и в тот раз: он первый вышел на вершину, а потом сразу спустился. Позже он, конечно, оправдывался, что спустился, чтобы прийти, если надо, на помощь, принести чай или кислород. Но видя, что клиенты задерживаются и уже не успевают спуститься вовремя, он должен был еще раньше развернуть их вниз. Он этого не сделал, а героизм был уже потом».

Вопрос в том, имел ли право Букреев консультировать клиентов по таким щекотливым нюансам? В идеале это должен был сделать руководитель группы Скотт Фишер. Ведь в Гималаях актуально негласное правило: если ты не начал спуск с вершины или из-под вершины в штурмовой лагерь в обеденное время, то не успеешь дойти до палаток засветло, и тогда у тебя остается мало шансов на выживание. По логике, готовить к этому клиентов надо еще на берегу, потому как, заплатив астрономическую сумму за право участия в экспедиции, люди стремятся достичь цели любой ценой. Ну и помним про языковой барьер, потому что Толя взялся за английский только тогда, когда начал работать гидом в Гималаях.

Из материала в «Собеседнике» узнаю, что Шатаев познакомился с Букреевым за год до трагедии под Эверестом. «Он был тогда с другой группой и зашел ко мне в палатку попросить разрешения воспользоваться перилами, которые мы повесили. Помню, даже деньги предлагал, что для нас было внове. Мы, конечно, разрешили, но вместо денег попросили у них веревку, которой у нас было мало: в горах она нужнее. Вторая наша встреча произошла спустя несколько дней: когда мы пришли на высоту 7500 и открыли свою палатку, то неожиданно увидели в ней Букреева. Это был шок. Он ведь хотя бы по рации мог разрешения спросить! Понимаете, на Эвересте ведь постоянно воруют, особенно при спуске: очки, еще какие-то вещи. Особой популярностью пользуются кислородные баллоны, поэтому на них обычно метки ставят. И входить в чужие палатки без спроса не принято. А у него то ли своей палатки не было, то ли ставить ее было неохота, вот он и решил в нашей потихоньку переночевать. Ему так было удобнее. Он вообще был вызывающий индивидуалист – я бы в разведку с ним не пошел».