Анатолий Букреев. Биография величайшего советского альпиниста в воспоминаниях близких

В 2018 году Казбек Валиев предложил мне дать вторую жизнь сюжетам, снятым сотрудниками телекомпании «Мир» в Алма-Ате и на Центральном Тянь-Шане. Руководил телеканалом Едиль Хозе-улы, он много общался с Анатолием, который не раз просил помочь с переводом на английский его писем и посланий, а также по-дружески иногда мог пользоваться служебным факсом. Едиль сохранил фотографии Анатолия и диски с записями сюжетов.

Я создала канал Childrenof_Mountains и выложила эти сюжеты. Интервьюирует Анатолия журналист Борис Стадничук.

Стадничук: Анатолий, у Вас на груди висит сумочка с надписью «Индонезия», как Вы связаны с этой страной?

Букреев: Я работал тренером-консультантом и советником первой национальной индонезийской сборной – военной экспедиции, организованной на государственном уровне. Генерал Пробоу возглавлял войска специального назначения, их задача – защита интересов президента как внутри страны, так и за рубежом. Меня пригласили на собеседование, я встречался с генералом, с членами оргкомитета и согласился работать. Костяк экспедиции составляли профессиональные военные, многие находились в отличной физической форме, но ледорубы они увидели на сборе за несколько месяцев до начала экспедиции. И не дай Бог их соседи – Малайзия – взойдут на Эверест раньше! Меня просили спланировать программу подготовки так, чтобы индонезийцы взошли на месяц раньше. Это прошло в новостях по всему миру: трое индонезийцев, никогда не видевших ни гор, ни снега, поднялись на вершину Эвереста без обморожений и без потерь. Генерал приехал и спросил: «Анатолий, почему эти трое взошли, а остальные – нет? Может, их разжаловать в рядовые?» Но нужно понимать, что кому-то дано, а кому-то – нет. Кому-то это дано от Бога.

Я не пропустил ни одной экспедиции начиная с 1989 года, с того момента, как попал в сборную СССР и в составе сильнейшей команды прошел траверс Канченджанги, за что получил и орден, и звание заслуженного мастера спорта Советского Союза. В 1991 году прошла первая казахстанская экспедиция в Гималаи, когда был пройден новый маршрут на Дхаулагири по сложнейшей западной стене. Я оказался в составе и дошел до вершины. Через четыре года, в 1995-м, состоялась зимняя экспедиция на Манаслу, посвященная памяти погибших казахстанцев, и я успешно дошел до вершины. Я работал тренером по лыжным гонкам, но после развала Союза работы не было, и я ненавязчиво перебрался в Гималаи, совершая восхождения с иностранными экспедициями, а потом стал получать деньги. Под моим руководством, впервые в истории Эвереста, подъем на вершину совершили первый датчанин и первая датчанка, двое первых бразильцев, первый турецкий альпинист, первый альпинист из Уэльса и первый – из Боливии. Исторические свершения для этих альпинистов каким-то боком были связаны с моим именем. Раз меня приглашают играющим тренером и консультантом, значит, уровень казахстанского альпинизма во всем мире станет выше. Я согласовал свои планы с тренером Ильинским, надеюсь, что и в ЦСКА понимают значимость моего участия в индонезийской экспедиции. Это важно не только для них, я рассчитывал, что это получит резонанс и внутри нашей страны, и во всем мире. Хотя, конечно, мне хотелось участвовать в восхождении казахстанской сборной на Эверест, тем более что флаг республики я поднимаю на Эвересте в четвертый раз.

Стадничук: Говорят, что Ваше имя упоминалось с большой похвалой в американском Конгрессе?

Букреев: Это касалось трагедии, которая разыгралась в прошлом году. Эта гора выше 8000 метров всегда непредсказуема по погодным условиям. Три экспедиции попали в снежную бурю, в одной из них я работал. После того как налетела буря, народ оказался отрезанным от лагеря, заканчивался кислород. Я смог работать без кислорода на высоте Южного седла, то есть на высоте 8000 метров. Ни один шерпа, ни один гид не смогли оказать помощь. Всех подопечных из своей экспедиции мне удалось спасти. Правительство Америки всегда стоит горой за своих граждан, и то, что я их спас, было отмечено в публикациях и на телевидении. Мне вынесли публичную благодарность.

Стадничук: Вам дали индонезийскую медаль, Конгресс США Вас поблагодарил. А имеете ли вы казахстанские награды за свои спортивные достижения?

Букреев: Мне дали грамоту как лучшему спортсмену Вооруженных Сил Казахстана, вручили футболку и спортивную сумку. А то, что начиная с 91-го года я практически не прекращал своих восхождений… В Советском Союзе я получал звания, медали, денежные премии, в Казахстане – нет.

Стадничук: Это при том, что иностранные журналы буквально пестрят вашими фотографиями с казахстанским флагом на вершинах разных гор?