Читаем Анатолий Солоницын. Странствия артиста: вместе с Андреем Тарковским полностью

Я стоял ни жив ни мертв. Почему вызвали именно его? Что им надо? Неужели не примут? Нет…

А за дверью, как я узнал потом, происходило вот что.

Мнения по приему Анатолия разделились. В приемной комиссии сидели ведущие актеры театра, руководство. Это были разные люди. С одной стороны – Б. Ф. Ильин, народный артист СССР, гордость и слава Свердловского театра, К. П. Максимов, А. А. Ильин, ряд других великолепных актеров «школы переживания», традиционной для русского театра. С другой стороны, были в приемной комиссии и актеры, и руководители театра, которые держались иной позиции в искусстве – «школы представления». Им-то как раз Анатолий и не нравился.

– Мы решили попросить вас сделать еще один этюд, – сказал Борис Федорович Ильин. – Представьте, что вы в разведке. Вы тяжело ранены, а до заграждения из колючей проволоки осталось всего несколько метров. У вас есть кусачки и граната. Вам надо выполнить задание – сделать проход в заграждении. Понимаете?

Анатолий кивнул, снял пиджак, бросил его на стул и лег на паркет.

– Я подумал: зима, – рассказывал вечером Толя. – Ранена у меня не только рука, но и нога. На животе я уже не могу ползти, только на спине… Шарят прожекторы – замри. Во рту запеклось. Возьми снег и ешь его. Так. Вытри лицо. Тебе стало немного легче. Вперед, вперед… Врете, я буду актером. Я сейчас взорву эту проклятую проволоку, взорву раз и навсегда!

Анатолий подполз к самому столу, за которым сидели члены приемной комиссии. Им пришлось встать.

Кусачки не подчинялись разведчику, и он выронил их. Его ослепил свет ракеты, и он закрыл глаза. Скорчившись, придерживая гранату коленом, ослабевшей рукой он медленно подтягивал ее ко рту. И вот он ухватил кольцо зубами и, отчаянно дернувшись, рванул гранату.

– Впечатление было такое, как будто раздался взрыв, – рассказывал потом Константин Петрович Максимов, ставший учителем Анатолия. – Большинством голосов решили его принять…

Уральские зимы

В каждом русском городе, где есть драматический театр с традициями, историей, обязательно есть и артисты, особенно любимые зрителем. О них из поколения в поколение передаются предания, легенды. Такие актеры своим талантом освещают нашу юность, заставляют нас любить театр, искусство.

Сколько раз мне приходилось слышать: «Вот в наше время были актеры!» Лицо собеседника преображается, глаза начинают молодо блестеть, и ты с удивлением и радостью слышишь, как какой-нибудь актер N потрясал зал или актриса N ошеломляла красотой и грацией.

Актерами, о которых при жизни ходили в Свердловске легенды, были Борис Федорович Ильин и Константин Петрович Максимов. Разумеется, на свердловскую сцену выходили и другие замечательные актеры, но для нашего рассказа важны названные.

Ильин – трагик, социальный герой. Сирано, Паратов в «Бесприданнице», князь Валковский в «Униженных и оскорбленных».

Максимов был ближе, роднее – он играл людей, которых часто встречаешь в жизни. Даже в маленьком человеке, таком, как Карандышев в «Бесприданнице», он умел обнаруживать страдающую душу и боль.

Этому он учил и своего любимого ученика.

Уроки трагедийности Анатолий брал у Бориса Федоровича.

Почти каждый спектакль, в котором играл Ильин, Толя смотрел, стоя в портале сцены.

Борис Федорович был актером крупного социального масштаба. Роли он вел как будто бы ровно и скуповато, но обязательно к какой-то ключевой точке – страсть вскипала такой силы, что зал замирал в изумлении.

Именно так, на внутреннем переживании, без всякой показной внешней техники, готовясь к высшему моменту роли, учился играть Анатолий.

Многому его научил Адольф Алексеевич Ильин (однофамилец Бориса Федоровича) – актер самобытный, коренной уралец, и по стати, и по таланту. Может быть, потому они и подружились, что у них были общие черты характера – основательный подход к делу, трудолюбие, скромность.

Кроме того, Адольф Алексеевич Ильин – человек большой доброты и обаяния. Говорят, что крупные, сильные люди не могут быть злыми, и это, наверное, справедливо – по крайней мере в случае с Адольфом Алексеевичем.

Работая со студентами, он любил рассказывать реальные истории из жизни – у него и тогда был немалый опыт, в том числе и военный.

Анатолий учился не только в театре. Все свободное время он был или с нами, студентами университета, или с консерваторскими – они дружили курсами. Вот он и оказался в среде, где жили и бредили литературой, театром, музыкой.

Мы стали часто ходить на симфонические концерты. Каждый день перед сном, как «Отче наш», Толя учил полюбившиеся стихи. Память у него всегда была прекрасная, но он вытренировал ее до совершенства.

Однажды его пригласили на вечер в Политехнический институт модные тогда «физики» – ультрасовременные интеллектуалы. Они прослышали, что какой-то студиец неплохо читает стихи.

Каково же было их изумление, когда Анатолий, выйдя на сцену, сказал:

– Вечер построим так: я буду читать стихи, которые вы хотите услышать. То есть я готов выполнить любую вашу заявку.

Перейти на страницу:

Все книги серии Зеркало памяти

Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное
Рисунки на песке
Рисунки на песке

Михаилу Козакову не было и двадцати двух лет, когда на экраны вышел фильм «Убийство на улице Данте», главная роль в котором принесла ему известность. Еще через год, сыграв в спектакле Н. Охлопкова Гамлета, молодой актер приобрел всенародную славу.А потом были фильмы «Евгения Гранде», «Человек-амфибия», «Выстрел», «Обыкновенная история», «Соломенная шляпка», «Здравствуйте, я ваша тетя!», «Покровские ворота» и многие другие. Бесчисленные спектакли в московских театрах.Роли Михаила Козакова, поэтические программы, режиссерские работы — за всем стоит уникальное дарование и высочайшее мастерство. К себе и к другим актер всегда был чрезвычайно требовательным. Это качество проявилось и при создании книги, вместившей в себя искренний рассказ о жизни на родине, о работе в театре и кино, о дружбе с Олегом Ефремовым, Евгением Евстигнеевым, Роланом Быковым, Олегом Далем, Арсением Тарковским, Булатом Окуджавой, Евгением Евтушенко, Давидом Самойловым и другими.

Андрей Геннадьевич Васильев , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Детская фантастика / Книги Для Детей / Документальное
Судьба и ремесло
Судьба и ремесло

Алексей Баталов (1928–2017) родился в театральной семье. Призвание получил с самых первых ролей в кино («Большая семья» и «Дело Румянцева»). Настоящая слава пришла после картины «Летят журавли». С тех пор имя Баталова стало своего рода гарантией успеха любого фильма, в котором он снимался: «Дорогой мой человек», «Дама с собачкой», «Девять дней одного года», «Возврата нет». А роль Гоши в картине «Москва слезам не верит» даже невозможно представить, что мог сыграть другой актер. В баталовских героях зрители полюбили открытость, теплоту и доброту. В этой книге автор рассказывает о кино, о работе на радио, о тайнах своего ремесла. Повествует о режиссерах и актерах. Среди них – И. Хейфиц, М. Ромм, В. Марецкая, И. Смоктуновский, Р. Быков, И. Саввина. И конечно, вспоминает легендарный дом на Ордынке, куда приходили в гости к родителям великие мхатовцы – Б. Ливанов, О. Андровская, В. Станицын, где бывали известные писатели и подолгу жила Ахматова. Книгу актера органично дополняют предисловие и рассказы его дочери, Гитаны-Марии Баталовой.

Алексей Владимирович Баталов

Театр

Похожие книги

О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство
Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов
Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов

Большие социальные преобразования XX века в России и Европе неизменно вели к пересмотру устоявшихся гендерных конвенций. Именно в эти периоды в культуре появлялись так называемые новые женщины – персонажи, в которых отражались ценности прогрессивной части общества и надежды на еще большую женскую эмансипацию. Светлана Смагина в своей книге выдвигает концепцию, что общественные изменения репрезентируются в кино именно через таких персонажей, и подробно анализирует образы новых женщин в национальном кинематографе скандинавских стран, Германии, Франции и России. Автор демонстрирует, как со временем героини, ранее не вписывавшиеся в патриархальную систему координат и занимавшие маргинальное место в обществе, становятся рупорами революционных идей и новых феминистских ценностей. В центре внимания исследовательницы – три исторических периода, принципиально изменивших развитие не только России в XX веке, но и западных стран: начавшиеся в 1917 году революционные преобразования (включая своего рода подготовительный дореволюционный период), изменение общественной формации после 1991 года в России, а также период молодежных волнений 1960-х годов в Европе. Светлана Смагина – доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник Аналитического отдела Научно-исследовательского центра кинообразования и экранных искусств ВГИК.

Светлана Александровна Смагина

Кино
Неизвестный Шерлок Холмс. Помни о белой вороне
Неизвестный Шерлок Холмс. Помни о белой вороне

В искусстве как на велосипеде: или едешь, или падаешь – стоять нельзя, – эта крылатая фраза великого мхатовца Бориса Ливанова стала творческим девизом его сына, замечательного актера, режиссера Василия Ливанова. И – художника. Здесь он также пошел по стопам отца, овладев мастерством рисовальщика.Широкая популярность пришла к артисту после фильмов «Коллеги», «Неотправленное письмо», «Дон Кихот возвращается», и, конечно же, «Приключений Шерлока Холмса и доктора Ватсона», где он сыграл великого детектива, человека, «который никогда не жил, но который никогда не умрет». Необычайный успех приобрел также мультфильм «Бременские музыканты», поставленный В. Ливановым по собственному сценарию. Кроме того, Василий Борисович пишет самобытную прозу, в чем может убедиться читатель этой книги. «Лучший Шерлок Холмс всех времен и народов» рассказывает в ней о самых разных событиях личной и творческой жизни, о своих встречах с удивительными личностями – Борисом Пастернаком и Сергеем Образцовым, Фаиной Раневской и Риной Зеленой, Сергеем Мартинсоном, Зиновием Гердтом, Евгением Урбанским, Саввой Ямщиковым…

Василий Борисович Ливанов

Кино