Анатолий Солоницын. Странствия артиста: вместе с Андреем Тарковским

Анатолий смеялся. Он знал, что мама пришла в ужас, когда увидела его в роли фашиста в фильме «Зарубки на память». Что ж, наконец-то угодил вкусу родителей. Вздыхал: новая роль, наверняка, опять не понравится маме…

Клоун Тот, Игнат из шолоховских «Донских рассказов», наш современник Калмыков – какие разные образы, какие разные характеры! Но именно в умении создавать разные характеры, как бы выхваченные из человеческого космоса, и видел Анатолий свой актерский долг, актерский профессионализм.

Любимый город

Анатолий находился в приподнятом состоянии духа. С тихой радостью смотрел он на величественно-торжественные ансамбли Ленинграда в белом кружеве легкого снега, который медленно падал – как с колосников в театре.

Любимый город

Может спать спокойно, —

тихонько напевал он, чуть иронически улыбаясь над собой.

– Не могу привыкнуть, что стал ленинградцем, – говорил он мне. – Все кажется, что в командировке и завтра надо будет уезжать отсюда. А не хочется… По-моему, нет прекрасней города…

– Никуда ты не уедешь. Вот рванешь пару-тройку ролей, и дадут тебе квартиру в самом центре, вот увидишь.

– Господи, ты так и будешь всю жизнь носить розовые очки. Ну, пошли в общагу?

Его поселили в театральное общежитие. Кроме Толиной семьи, там жили еще двое новобранцев Театра имени Ленсовета.

Каждому было дано по комнате. Но жизнь шла на кухне: здесь обедали, ужинали, мечтали, спорили, и дух искренности, дружбы, надежды на счастье и успех витал над столом, который выдвигался на середину…

Мне пора было уезжать, но я все тянул с отъездом: уж очень хорошо было находиться в прекрасной атмосфере товарищества, среди талантливых людей. В Ленинград я приехал на совещание молодых литераторов Северо-Запада. Мою первую книжку похвалили и рекомендовали меня в члены Союза писателей. Я с восторгом рассказывал Анатолию о писателях, которые поверили в меня: Вере Казимировне Кетлинской, Анатолии Пантелеевиче Соболеве, Радии Петровиче Погодине.

Приходил Арсений Сагальчик (это он опять пригласил Анатолия работать вместе), приходил Игорь Владимиров с Алисой Фрейндлих. Смеялись, рассказывали всякие истории, мечтали.

Какие были планы!

«Дядя Ваня»!

«Живой труп»!

Сагальчик опять заговорил об «Эрике Четырнадцатом»…

«Наконец-то Толя нашел свой театр, – радостно думал я. – Кончились его скитания».

Увы. Чем больше проходило времени, тем очевидней становилось, что творческие устремления руководителя театра и актера Солоницына идут по разным путям. Для веселой комедии с песнями и танцами, для остроумной западной пьесы или для современной лирической драмы нужны были не такие артисты, как Анатолий Солоницын. Специально поставить спектакль для Анатолия Владимиров не решался и поэтому занимал артиста в ролях случайных. Стало повторяться то же, что и в Свердловске, с той лишь разницей, что у Анатолия была одна любимая роль, которую он играл дольше, чем прежде играл Ивана Петровича в «Униженных и оскорбленных», – роль Виктора в «Варшавской мелодии» Л. Зорина.

Пьеса эта ставилась во многих театрах. И всюду она была гастрольной для ведущей актрисы театра. Вторая роль, Виктора, лишь помогала героине выглядеть во всем блеске.

Как правило, Виктор изображался эдаким «простым парнем», вполне симпатичным в юности, но постепенно обнаруживающим свою дурную натуру: карьеристские соображения побеждают в нем человека.

Анатолий дал роли иные краски…

Я попросил Леонида Зорина вспомнить тот спектакль. Драматург написал:

«Этот крутолобый редковолосый человек резко отличался от своих коллег уже тем, как выглядел. Казалось, на плечах его была тяжкая ноша и ему непросто было ее нести. Какая-то тайная забота мерцала в его колючем тревожном взгляде.

Когда мы беседовали о роли Виктора, я сказал: «Сыграйте то, что в вашей жизни не сбылось». Он посмотрел на меня внимательно, побледнел и ответил: «О, это страшно будет».

С Алисой Фрейндлих у них сложился отличный дуэт. Она – «хрупкий, незащищенный цветок» и он – ранимый, неспокойный, сильно чувствующий несовершенство мира, но сознающий и собственное несовершенство, человек ограниченных возможностей и одновременно обостренной совести, – оба они сильно воздействовали на зрителя. Быть может, оттого так отчетлива память об этом артисте, что уж очень впечатляющей была встреча с самим человеком, личность стояла вровень с даром».

Алиса Фрейндлих дорожила спектаклем, но все же «Варшавская мелодия» игралась редко, потому что спектакль был поставлен задолго до прихода Анатолия в театр. Новых интересных ролей Анатолий не получал. Опять он стал думать о том, что надо искать свой театр…

Не было интересных ролей и в кино. Но вот ему привезли сценарий приключенческого фильма. Однажды обжегшись на такого рода роли, он начал читать сценарий с опаской. Но чем дальше читал, тем больше ему сценарий нравился. Название было такое: «Свой среди чужих, чужой среди своих». Режиссер – выпускник Высших режиссерских курсов Никита Михалков.