Анатолий Солоницын. Странствия артиста: вместе с Андреем Тарковским

– Сначала я думал, что это будет очередной фильм «про войну». То есть перепев уже сказанного. И вот мы встретились, стали разговаривать… Не столько про фильм, сколько про жизнь вообще. И я сразу почувствовал в ней очень интересного человека. Я, конечно, не мог тогда предположить, какой ролью станет для меня Портнов. Я лишь догадывался… Но интуиция мне подсказывала, что фильм может получиться значительный, во многом новый… Она показала мне три части готового материала, и я окончательно убедился в том, что передо мной очень талантливый человек. Тогда я стал работать на полную катушку – искать, думать, мучиться, и роль увлекала меня все больше и больше… А потом стало жаль, что работа кончилась…

Портнов – это предатель, добровольно работающий у фашистов. Он не просто жесток. У него даже есть философия. Он объясняет Сотникову, что перед лицом смерти все высокие понятия улетучатся, как дым, останется лишь животная жажда жить.

«Ну что еще есть у человека?» – спрашивает Портнов. «У меня есть отец, мать, Родина, – спокойно отвечает Сотников. – Понял ты, мразь?»

Портнов снисходительно и с какой-то презрительной ухмылкой нажимает на кнопку и вызывает палача: «Гоманюк…»

Но, когда и после пыток Сотников не ломается, когда идет на казнь, не склонив головы, Портнов начинает метаться. Трудно забыть кадры, когда он, в черной шляпе с опущенными вниз полями и в черном пальто, в сапогах, хочет пристроиться к группе немцев-офицеров, а они становятся так, что он оказывается вне их группы. Портнов смотрит на Сотникова и видит, что тот отказывается от помощи Рыбака, сам восходит на эшафот.

Не забыть и слезу мальчишки, которого вместе с другими жителями деревни заставили наблюдать казнь. Мальчишка в буденовке, а на буденовке след от звезды. Сотников замечает взгляд мальчишки и пытается улыбнуться ему, и в это время жизнь его обрывается.

Поединок Сотникова и Портнова превратился в философский спор о жизни, о ее смысле, о человеческом предназначении.

Через несколько лет я увидел у Анатолия фотографию: счастливая, в вечернем платье, с цветами, Лариса Шепитько стоит на сцене рядом с Анатолием. Это – на премьере «Восхождения».

– Подарили, – сказал брат. – Знаешь, был вечер ее памяти в Политехническом. Я был занят, снимался. Приехал на вечер прямо в гриме Достоевского, но опоздал – уже шел какой-то ее фильм. Так досадно… И ей не успел сказать, что отношусь к ней как к прекрасному режиссеру, прекрасной женщине, и всем ее друзьям, поклонникам – тоже. Почему так? Почему мы при жизни скупы на доброту, на хорошие слова? И почему так щедры после смерти? Беда…

«Когда мой сын вырастет и захочет узнать, какой я была, я хотела бы, чтобы он посмотрел “Восхождение”», – сказала Лариса Ефимовна одному журналисту.

А актер? Может ли он так сказать? На своем инструменте, своей волшебной флейте, он играет ведь очень разные мелодии…

Анатолий играл Гамлета и предателя Портнова – характеры прямо противоположные друг другу. Он находился в поре творческой зрелости, и, думаю, ему уже были подвластны для воплощения любые человеческие типы.

Но одно дело мнение мое, брата, другое – главного режиссера театра. М. А. Захаров не стал занимать Анатолия в других спектаклях театра, которым руководил. Это и неудивительно: его пристрастия лежали совсем в ином художественном русле.

Теперь все знают рок-оперы Захарова и композитора Рыбникова – «Звезда и смерть Хоакина Мурьетты», «“Юнона” и “Авось”».

И. Владимиров, М. Захаров были склонны к музыкальным спектаклям на драматической сцене.

Петь в микрофон и танцевать Анатолий не захотел. Когда Инна Чурикова ушла в декретный отпуск, «Гамлет» стал идти редко, а потом и вовсе был снят. Анатолию надо было уходить.

Помню, как в Свердловске он прекрасно читал «Замечали – по городу ходит прохожий?..» Леонида Мартынова:

…На потертых диванах я спал у знакомых,
Приклонивши главу на семейных альбомах.
Выходил по утрам я из комнаты ванной.
«Это гость, – вспоминали вы, – гость не незваный,
Но, с другой стороны, и не слишком желанный…»
– Вы надолго к нам снова?
– Я скоро уеду!
– Почему же? Гостите. Придете к обеду?
– Нет.
– Напрасно торопитесь! Чаю попейте.
Отдохните да, кстати, сыграйте на флейте.
Да! Имел я такую волшебную флейту.
За мильоны рублей ту не продал бы флейту…

Именно так все и было. Друзья, их потертые диваны, знакомые друзей, гостиницы – когда приглашали сниматься.