Читаем Анатолий Солоницын. Странствия артиста: вместе с Андреем Тарковским полностью

– Сначала я думал, что это будет очередной фильм «про войну». То есть перепев уже сказанного. И вот мы встретились, стали разговаривать… Не столько про фильм, сколько про жизнь вообще. И я сразу почувствовал в ней очень интересного человека. Я, конечно, не мог тогда предположить, какой ролью станет для меня Портнов. Я лишь догадывался… Но интуиция мне подсказывала, что фильм может получиться значительный, во многом новый… Она показала мне три части готового материала, и я окончательно убедился в том, что передо мной очень талантливый человек. Тогда я стал работать на полную катушку – искать, думать, мучиться, и роль увлекала меня все больше и больше… А потом стало жаль, что работа кончилась…

Портнов – это предатель, добровольно работающий у фашистов. Он не просто жесток. У него даже есть философия. Он объясняет Сотникову, что перед лицом смерти все высокие понятия улетучатся, как дым, останется лишь животная жажда жить.

«Ну что еще есть у человека?» – спрашивает Портнов. «У меня есть отец, мать, Родина, – спокойно отвечает Сотников. – Понял ты, мразь?»

Портнов снисходительно и с какой-то презрительной ухмылкой нажимает на кнопку и вызывает палача: «Гоманюк…»

Но, когда и после пыток Сотников не ломается, когда идет на казнь, не склонив головы, Портнов начинает метаться. Трудно забыть кадры, когда он, в черной шляпе с опущенными вниз полями и в черном пальто, в сапогах, хочет пристроиться к группе немцев-офицеров, а они становятся так, что он оказывается вне их группы. Портнов смотрит на Сотникова и видит, что тот отказывается от помощи Рыбака, сам восходит на эшафот.

Не забыть и слезу мальчишки, которого вместе с другими жителями деревни заставили наблюдать казнь. Мальчишка в буденовке, а на буденовке след от звезды. Сотников замечает взгляд мальчишки и пытается улыбнуться ему, и в это время жизнь его обрывается.

Поединок Сотникова и Портнова превратился в философский спор о жизни, о ее смысле, о человеческом предназначении.

Через несколько лет я увидел у Анатолия фотографию: счастливая, в вечернем платье, с цветами, Лариса Шепитько стоит на сцене рядом с Анатолием. Это – на премьере «Восхождения».

– Подарили, – сказал брат. – Знаешь, был вечер ее памяти в Политехническом. Я был занят, снимался. Приехал на вечер прямо в гриме Достоевского, но опоздал – уже шел какой-то ее фильм. Так досадно… И ей не успел сказать, что отношусь к ней как к прекрасному режиссеру, прекрасной женщине, и всем ее друзьям, поклонникам – тоже. Почему так? Почему мы при жизни скупы на доброту, на хорошие слова? И почему так щедры после смерти? Беда…

«Когда мой сын вырастет и захочет узнать, какой я была, я хотела бы, чтобы он посмотрел “Восхождение”», – сказала Лариса Ефимовна одному журналисту.

А актер? Может ли он так сказать? На своем инструменте, своей волшебной флейте, он играет ведь очень разные мелодии…

Анатолий играл Гамлета и предателя Портнова – характеры прямо противоположные друг другу. Он находился в поре творческой зрелости, и, думаю, ему уже были подвластны для воплощения любые человеческие типы.

Но одно дело мнение мое, брата, другое – главного режиссера театра. М. А. Захаров не стал занимать Анатолия в других спектаклях театра, которым руководил. Это и неудивительно: его пристрастия лежали совсем в ином художественном русле.

Теперь все знают рок-оперы Захарова и композитора Рыбникова – «Звезда и смерть Хоакина Мурьетты», «“Юнона” и “Авось”».

И. Владимиров, М. Захаров были склонны к музыкальным спектаклям на драматической сцене.

Петь в микрофон и танцевать Анатолий не захотел. Когда Инна Чурикова ушла в декретный отпуск, «Гамлет» стал идти редко, а потом и вовсе был снят. Анатолию надо было уходить.

Помню, как в Свердловске он прекрасно читал «Замечали – по городу ходит прохожий?..» Леонида Мартынова:

…На потертых диванах я спал у знакомых,Приклонивши главу на семейных альбомах.Выходил по утрам я из комнаты ванной.«Это гость, – вспоминали вы, – гость не незваный,Но, с другой стороны, и не слишком желанный…»– Вы надолго к нам снова?– Я скоро уеду!– Почему же? Гостите. Придете к обеду?– Нет.– Напрасно торопитесь! Чаю попейте.Отдохните да, кстати, сыграйте на флейте.Да! Имел я такую волшебную флейту.За мильоны рублей ту не продал бы флейту…

Именно так все и было. Друзья, их потертые диваны, знакомые друзей, гостиницы – когда приглашали сниматься.

Перейти на страницу:

Все книги серии Зеркало памяти

Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное
Рисунки на песке
Рисунки на песке

Михаилу Козакову не было и двадцати двух лет, когда на экраны вышел фильм «Убийство на улице Данте», главная роль в котором принесла ему известность. Еще через год, сыграв в спектакле Н. Охлопкова Гамлета, молодой актер приобрел всенародную славу.А потом были фильмы «Евгения Гранде», «Человек-амфибия», «Выстрел», «Обыкновенная история», «Соломенная шляпка», «Здравствуйте, я ваша тетя!», «Покровские ворота» и многие другие. Бесчисленные спектакли в московских театрах.Роли Михаила Козакова, поэтические программы, режиссерские работы — за всем стоит уникальное дарование и высочайшее мастерство. К себе и к другим актер всегда был чрезвычайно требовательным. Это качество проявилось и при создании книги, вместившей в себя искренний рассказ о жизни на родине, о работе в театре и кино, о дружбе с Олегом Ефремовым, Евгением Евстигнеевым, Роланом Быковым, Олегом Далем, Арсением Тарковским, Булатом Окуджавой, Евгением Евтушенко, Давидом Самойловым и другими.

Андрей Геннадьевич Васильев , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Детская фантастика / Книги Для Детей / Документальное
Судьба и ремесло
Судьба и ремесло

Алексей Баталов (1928–2017) родился в театральной семье. Призвание получил с самых первых ролей в кино («Большая семья» и «Дело Румянцева»). Настоящая слава пришла после картины «Летят журавли». С тех пор имя Баталова стало своего рода гарантией успеха любого фильма, в котором он снимался: «Дорогой мой человек», «Дама с собачкой», «Девять дней одного года», «Возврата нет». А роль Гоши в картине «Москва слезам не верит» даже невозможно представить, что мог сыграть другой актер. В баталовских героях зрители полюбили открытость, теплоту и доброту. В этой книге автор рассказывает о кино, о работе на радио, о тайнах своего ремесла. Повествует о режиссерах и актерах. Среди них – И. Хейфиц, М. Ромм, В. Марецкая, И. Смоктуновский, Р. Быков, И. Саввина. И конечно, вспоминает легендарный дом на Ордынке, куда приходили в гости к родителям великие мхатовцы – Б. Ливанов, О. Андровская, В. Станицын, где бывали известные писатели и подолгу жила Ахматова. Книгу актера органично дополняют предисловие и рассказы его дочери, Гитаны-Марии Баталовой.

Алексей Владимирович Баталов

Театр

Похожие книги

О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство
Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов
Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов

Большие социальные преобразования XX века в России и Европе неизменно вели к пересмотру устоявшихся гендерных конвенций. Именно в эти периоды в культуре появлялись так называемые новые женщины – персонажи, в которых отражались ценности прогрессивной части общества и надежды на еще большую женскую эмансипацию. Светлана Смагина в своей книге выдвигает концепцию, что общественные изменения репрезентируются в кино именно через таких персонажей, и подробно анализирует образы новых женщин в национальном кинематографе скандинавских стран, Германии, Франции и России. Автор демонстрирует, как со временем героини, ранее не вписывавшиеся в патриархальную систему координат и занимавшие маргинальное место в обществе, становятся рупорами революционных идей и новых феминистских ценностей. В центре внимания исследовательницы – три исторических периода, принципиально изменивших развитие не только России в XX веке, но и западных стран: начавшиеся в 1917 году революционные преобразования (включая своего рода подготовительный дореволюционный период), изменение общественной формации после 1991 года в России, а также период молодежных волнений 1960-х годов в Европе. Светлана Смагина – доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник Аналитического отдела Научно-исследовательского центра кинообразования и экранных искусств ВГИК.

Светлана Александровна Смагина

Кино
Неизвестный Шерлок Холмс. Помни о белой вороне
Неизвестный Шерлок Холмс. Помни о белой вороне

В искусстве как на велосипеде: или едешь, или падаешь – стоять нельзя, – эта крылатая фраза великого мхатовца Бориса Ливанова стала творческим девизом его сына, замечательного актера, режиссера Василия Ливанова. И – художника. Здесь он также пошел по стопам отца, овладев мастерством рисовальщика.Широкая популярность пришла к артисту после фильмов «Коллеги», «Неотправленное письмо», «Дон Кихот возвращается», и, конечно же, «Приключений Шерлока Холмса и доктора Ватсона», где он сыграл великого детектива, человека, «который никогда не жил, но который никогда не умрет». Необычайный успех приобрел также мультфильм «Бременские музыканты», поставленный В. Ливановым по собственному сценарию. Кроме того, Василий Борисович пишет самобытную прозу, в чем может убедиться читатель этой книги. «Лучший Шерлок Холмс всех времен и народов» рассказывает в ней о самых разных событиях личной и творческой жизни, о своих встречах с удивительными личностями – Борисом Пастернаком и Сергеем Образцовым, Фаиной Раневской и Риной Зеленой, Сергеем Мартинсоном, Зиновием Гердтом, Евгением Урбанским, Саввой Ямщиковым…

Василий Борисович Ливанов

Кино