Анатомия ада

intj-bj vmliVt

1.Арий и его собор: серые звероподобные грешники со вздыбленными волосами. Обратная перспектива выражается здесь в «наивно»-перевернугом расположении фигур: ангелы, летяшие от Христа и бьющие копьями скованных еретиков, нарисованы вверх ногами, что лемонстрирует их движение сверху вниз.

Из старообрялческой рукописи, XIX в.

Ш&

2.«Оубиииы человечссгии отидуть в скрежет зубныи». Скованные грешники скалят зубы.

Из старообрялческого Цветника начала XX в.

3.Ангел гонит грешников в геенну; внизу — клейма с адскими муками.

Все бегущие и стояшие в огне фигуры наделены высокими хохлами.

Из старообрялческого сборника, XVIII в.

4. Скрежет зубовный: у грешников широко раскрыты рты и обнажены острые клыки.

Из сборника «Муки аловы», XVIII в.

5. «Воетрясутся грешницы всеми телами своими, и власы на главах их восстанут...» (из «Слова Палладия Мниха о Втором пришествии и Страшном суле»). Рялы грешников с поднятыми волосами: нагота, серый цвет и вздыбленные прически роднят их с бесами византийско-русской иконографии.

Из сборника «Страсти Христовы», XVIII в.

6.Игра форм: высунутые красные языки и хохлы страшных узников ала перекликаются с языками огня, бушующего в верхней части миниатюры.

Из старообрялческого Сборника, XVIII в.

7.Грешники со вздыбленными волосами в отчаянии прижимают руки к липам.

Из старообрялческого Цветника, XVIII в.

8.Грешники с лицами «мерзкими и темными», «как у саганы» из апокалиптического «Видения Григория».

Из старообрялческого Цветника, XIX в.

ИУДА: СЫН ПОГИБЕЛИ

«И узрехъ в реце оной диявола, мучима со Июдою».

Слово о некоем муже именем Тимофей

На бесчисленных изображениях преисподней, где мы видим ее повелителя — сатану, у него на коленях (т.е. в «лоне» — in sinu diaboli) сидит маленький человечек. Это Иуда Искариот, который в Евангелии от Иоанна называется «сыном погибели» (Ин. 17:12). Сам этот мотив, подчеркивающий «родство» между дьяволом и апостолом-предателем, известен в византийской иконографии Страшного суда, по крайней мере, с X в.

Изображение апостола-отступника в лоне дьявола перекликается с изображениями праотца Авраама, держащего на коленях или за пазухой души праведников («Лоно Авраамово»), и с различными образами Богородицы, держащей на коленях младенца Христа.

Часто — хотя далеко не всегда — Иуда сжимает в руках мешочек, напоминающий завязанный узлом платок, — это кошель с тридцатью сребрениками, которые он получил от иудейских первосвященников за предательство своего Учителя (Мф. 26:14- 15; Мк. 14:10-11; Лк. 22:3-5). Хотя по свидетельству Евангелия от Матфея (27: 3-5), Иуда, прежде чем удавиться, возвратил кровавые деньги, и в момент самоубийства их с ним уже не было, кошель превратился в знак его преступления, почти в его личный «герб», с которым его изображали и в миг смерти, и в преисподней.

В средневековой традиции Иуда, наряду с первым убийцей Каином, превращается в абсолютного грешника. Его фигура воплощает не только предательство, измену и коварство, но и сребролюбие и все грехи, связанные с неправедным стяжанием. По свидетельству Евангелия от Иоанна (12: 6), он был вором и всегда носил с собой денежный ящик, куда складывал то, что жертвовали апостолам. Евангелисты Матфей (26: 14-15) и Марк (14: 10-11) говорят, что Иуда предал Христа из алчности. Лука (22:3)

203

и Иоанн (13: 27) приписывают предательский замысел прямому научению сатаны. Кроме того, Иуда воплощает отчаяние, ведь, согрешив, он не молил о прощении, а покончил с собой. Русский паломник Антоний Новгородской, побывавший в 1200 г. в Константинополе, упоминает, что рядом с алтарем храма Святой Софии висели тридцать царских венцов (в разные века их жертвовали храму византийские императоры), по числу сребреников, за которые Иуда продал Спасителя: они должны были напоминать христианам о грехе предателя и беречь их от «Июдинаго злаго и неправеднаго сребролюбьства».

Луша Иуды, сидящего на коленях у сатаны, обычно изображается, как было принято представлять души усопших, в облике безбородого юноши или почти ребенка. В его чертах — если забыть, что он сидит посреди преисподней на коленях у дьявола, — почти никогда нет ничего демонического. Лишь изредка его, словно бесов и его «отца»-сатану, изображают со вздыбленными волосами, выкрашивают в красно-огненный цвет или дают ему в руки не белый, а красный (цвет крови и цвет огня) мешок. В поздних старообрядческих рукописях он порой предстает не как юноша, а как бородатый мужик, похожий на других, не столь именитых, грешников, изображенных на других листах.

Поза Иуды обычно копирует позу дьявола: он развернут фронтально и смотрит прямо на зрителя (хотя есть примеры, где он изображен в профиль). Иногда его руки бывают скованы за спиной, как у дьявола, или сложены на груди в позе страха. На иконах Сошествия во ад он порой вздевает руки наверх, в сторону фигуры Христа, попирающего врата ала.

Некоторые исследователи предполагали (хотя не очень убедительно), что в ранних западных и византийских композициях Страшного суда на колени дьявола могли помещать не только Иуду, но и Антихриста. Однако на русских иконах и миниатюрах фигурирует только Иуда: мы часто видим рядом с ним подпись (или же весь мотив прокомментирован в тексте), а в славянском фольклоре широко распространен сюжет о том, что Иуда, «любимый сын» дьявола, сидит у него на коленях, и туда же попадают все самоубийцы.

1.Иуда Искариот с денежным мешком в руке. Иллюстрация к Пс. 35:2: «Нечестие беззаконного говорит в сердие моем: нет страха Божия пред глазами его».

Из Хлуловской пгалтири. Византия, IX н.

2.Сатана с Иулой посреди геенны огненной. У обоих руки связаны за спиной.

Фрагмент иконы «Страшный сул», серелина XVI в.

3.На некоторых композициях место дьявольской «двоицы» (Иуда в лоне у сазаны) занимает «троица»: Иуда сидит в лоне у сатаны, который расположился на коленях у красного великана, олицетворяющего ал.

Фрагмент иконы «Воскресение - Сошествие во ал».

ЩЦ ч

4, 5. В старообрядческой иконографии появляются изображения, целиком посвяшенные загробной участи Иуды. На лвух миниатюрах из «Цветника»

1780-х гг. с Северной Двины, иллюсчрируюших «Сказание Иеронима об Иуде Искариоте» и «Слово о Иуде апостоле, предавшем Христа», мы видим Иуду, который скрежешет зубами в аду, и традиционную сиену, где апостол-предатель восседает на коленях у своего «отпа«-дьявола.

Из старообрялческот ивегники, 1780-е гг.

ВИДЕНИЯ АДА: ГРЕШНИЦА НА ЗВЕРЕ

«.. .Узре перед собою матерь свою, на вселютом и злобном змии седящю и ездющю, иже из челюстей его пламень жупелъный исходит...»

Великое зерцало

На фресках многих храмов (например, в росписях церкви Иоанна Предтечи в Ярославле), на страницах старообрядческих рукописей и лубочных картинках XVII-XX вв. мы часто видим нагую женщину, сидящую верхом на чудовищном звере. Сцена разворачивается в темной пещере или в море адского пламени. Груди несчастной терзают змеи, а руки грызут псы. Сверху на нее в ужасе смотрит монах. Это иллюстрация к истории «О некоем священноиноке, иже о матери своей моляся, и какова ему показася за преизлишнее телесное украшение», рассказанной в «Великом зерцале» — популярнейшем сборнике дидактических «примеров», который во второй половине XVII в. был переведен с польского языка. Сама чудовищная сцена — это видение, явленное некоему иеромонаху в ответ на молитвы открыть ему загробную участь его матери.

Мораль истории проста: она изобличает женское сластолюбие и греховную привязанность к благам мира сего, которые ведут прямиком в ад. Сама пытка грешницы устроена как инфернальная мистерия, и несчастная подробно описывает сыну, что «знаменуют» ее муки: почему она сидит на огнедышащем звере, за что два демона избивают ее огненными трезубцами, почему ее ноги связаны, что за змей обвился вокруг ее шеи, за что ящерицы высасывают ей мозг, почему на ее пальцах огненные перстни и т.д. Каждый элемент пытки символически указывает на тот орган или часть тела, которым она согрешила или получила греховное удовольствие.

Этот сюжет бытует во множестве вариаций, отличающихся друг от друга в деталях преступления и символике наказания грешницы. Например, история о некой девице, которая утаила от духовного отца блудный грех и после смерти тоже явилась ему на чудовищном звере, не только изобличает сладострастие, но и подчеркивает силу полной и искренней исповеди. Есть еще вариант, где главная героиня не духовная, а родная дочь визионера. Он считал ее праведной постницей. Однако

208

1.Демон с выпученным животом и жабой, стоящий напротив персонификаиии распутства (Luxuria), которую за грули кусают змеи (связка между змеями и сексуальными грехами фигурируем уже в «Видении апостола Павла», созданном в IV в.).

Рельеф южного портала церкви Сен-Пьер в Муассаке (Франция), 1120-1135 гг.

2.Сирена с двумя рыбьими хвостами. В романской скульптуре это существо однозначно связано с сексуальной энергией. Морская раковина одновременно закрывает и подчеркивает ее половые органы. Предполагают, что изображения или символы женского лона выполняли защитную функцию, отгоняя злые силы. Однако здесь сирена скорее символизирует грех распутства и сексуальные искушения. Как и на изображениях Luxuria, в ее груди впиваются две змеи.

Капитель на северном портале собора Сео-ле-Уржеля (Испания), XII в.

209

когда она скончалась, ему открылась страшная правда: оказалось, что она умерла в блуде, да еще убивала зачатых во грехе младенцев. За это она была приговорена вечно кататься на огненной колеснице, которой заправляли два демона. На ее голове была надета раскаленная сковорода, а в руках она держала сосуд с кипящей смолой, сзади еще один бес раздувал огонь, а змей пожирал ее чрево.

Во многих старообрядческих рукописях все эти истории с иллюстрациями следуют друг за другом, создавая длинные циклы с «вилами» преисподней и истязаемого женского тела. Чтобы зримо показать грехи плоти и вызвать к ним отвращение, авторы миниатюр и лубочных картинок следуют за логикой текста и фокусируют внимание зрителей на греховной наготе.

Сами муки грешниц сложены из элементов, давно известных в средневековой иконографии. На иконах Страшного суда блудниц, прелюбодеек, женщин, убивших плод в утробе, или детоубийц, т.е. всех, чьи грехи лежали в сексуальной плоскости или были связаны с деторождением, за груди кусали змеи или скорпионы. Это древний мотив, который мы встретим, например, еще в западной романской иконографии XII в. На известном рельефе в церкви Сен-Пьер в Муассаке (Франция) змеи впиваются в груди женской фигуры, олицетворяющей распутство.

Изображение мук ада оставляло иконописцам и авторам миниатюр гораздо больший простор для фантазии, чем сакральные персонажи и сюжеты. Зверь, на котором восседают грешницы, напоминает то змея или дракона, то огненного льва (точно так же изменчивы змеи или звери, на которых восседает сатана — повелитель преисподней).

Грешница на звере.

Миниатюра из старообрялческого сборника, вторая четверть XIX в.

Зверь. Престолом грешницы служит змей, символизирующий ее плотские вожделения. Вся мизансцена напоминает изображения Вавилонской блудницы на звере (Откр. 17: 1-18), которую мы видим на иллюстрациях к Апокалипсису (правда там зверь имеет семь голов и десять рогов). При этом Вавилонская блудница предстает в момент торжества (зверь- дьявол служит ей престолом), а для грешницы зверь — орудие мучения.

Бесы. Один из бесов «дан» ей за то, что она докучала своему мужу, требуя or него все новых одежд и украшений, а второй — за то, что она подучала на это и других жен.