Анатомия чисел

Она подогрела на плите две куриные ножки (о том, что это куриные ножки я узнал позднее, а тогда даже и представления не имел, что это такое) и съела их с завидным аппетитом. Косточки старуха обглодала и высосала. Зубы у неё были крепкие, на зависть молодым.

– Зови меня как хочешь: тётей Машей или Марией Петровной, – ласково назвалась соседка.

– Тётя Маша – радость наша! – весело подхватил я и тут же спросил у неё: – А кто ещё живёт в квартире?

– Моя дочка Нина, та мужик её Генка, – ответила хозяйка. – Детей у нас нету, делить нам нечего. Живём мирно, как все люди. У дочка', – она сказала «дочка» с ударением на «а», – своя семья. Я в её жизнь не вмешиваюсь.

– Где вы работаете? – спросил я соседку.

– Я на пенсии, – улыбнулась тётя Маша.

– Пенсия – это не очень тяжёлая работа? – спросил я снова.

Старуха недоумённо пожала плечами. Я понял – ей легко, и сказал:

– Работать всегда надо. Даже пенсионером. Как можно жить без работы? Ведь труд из обезьяны сделал человека!

– Ну да! – сказала тётя Маша. – А человека снова превратил в обезьяну. От работы кони дохнут. Работа не волк, в лес не убежит.

– Правильно, не убежит, – согласился я. – Работа ведь это не существо о двух или четырёх ногах, она бегать не умеет.

Кто такие кони и волки я не знал, но на всякий случай заметил, что кони дохнут не от работы, а от болезней.

– Так ведь все болезни от работы! – воскликнула тётя Маша.

– Я бы сказал несколько иначе, – ответил я. – Все работы от болезней… лечат.

Старуха была не из любопытных. Она никак не отреагировала на появление в квартире нового человека. Для неё я был пустым местом.

Ну и что с того, что прилетел с другой планеты? В Минусинском районе, где старуха гостила у второй дочери, бывший мент Виссарион выдаёт себя за «нового Бога». Почему сосед по квартире не может назвать себя инопланетянином?

– А тем более, если у вас справка имеется, то вы можете выдавать себя хоть за Наполеона, – заметила тётя Маша. – У вас ведь справочка есть? Вас ведь уже выпустили?

– Нет, – ответил я. – Справочку мне не дали. Меня под честное слово выпустили.

Она замолчала.

– Одна живёте? – спросил я Марию Петровну.

– А кого ж мне ещё надо? – пропела старческим голосом тётя Маша. – Дочка рядом, вот и ладно.

– Надо бы вам супруга найти, – пошутил я. – Женщина вы видная…

– В мои-то годы? – улыбнулась соседка.

– Какие ваши годы? – удивился я. – На вид вам не дашь и пятидесяти…

– Да мне седьмой десяток уже пошёл, – призналась старуха.

Она неслышно провела меня по всей квартире и показала ту невидимую черту, по которой всё жилище условно было разделено на две части.

– Это твой выключатель, а этот наш, – говорила соседка, показывая на кнопки, расставленные по всей квартире.

Все электроприборы в коридоре, в ванной и на кухне были сдублированы. Только в туалете стоял один выключатель, и висела одна лампочка.

– Мы платим за туалет, – сказала тётя Маша.

– Это несправедливо, – заметил я. – Здесь надо повесить вторую лампочку, чтобы, как и в других местах, во всём была бы симметрия…

– Ладно, уж, заплатим за тебя, – ласково отозвалась тётя Маша, – не обеднеем.

Такая щедрость со стороны соседей, которые в квартире поделили каждый сантиметр, показалась мне подозрительной. При помощи индукции я легко определил, что лампочка в туалете «мотает» на мой счётчик, но промолчал. И подумал – если бы я был землянином, то обязательно сделал бы так, чтобы все лампочки были подключены на их счётчик, а не на мой.

Но я не землянин. Я не понимаю, зачем это делать. Для чего? Ну, заплатишь ты на рубль меньше, и что с того? Станешь богаче? Нет. Богаче ты станешь только в том случае, если государство станет платить тебе за использованную тобой энергию, как это делается у нас, на Омега-Центавре. Мы потребляем энергию, а нас за это и награждают…

В эту минуту в моей голове мелькнула такая мысль: «В нашей квартире два хозяина, и в каждой комнате общего пользования – коридоре, ванной и кухне – висит по две лампочки. Всё делится на два. Но в туалете висит одна лампочка. Число два – это чётное число. Но в случае с туалетом оно на два не делится. Значит, это – простое число. Так решили мои соседи».

Я стал размышлять над природой числа «два». Во всех учебниках по алгебре сказано, что это простое число, то есть такое, которое делится только на самое себя и на единицу, как, например, простые числа три, пять, семь, одиннадцать. Но, в то же время число «два» является чётным, чем и отличается от всех простых чисел, которые можно представить в виде суммы чётного и нечётного чисел. Двойку же и любое другое чётное число представить в таком виде нельзя. Следовательно, двойка не может стоять в одном ряду с простыми числами. А если это так, то теорема Ферма верна для всех «простых» степеней и случай «Х2 = У2 – Z2» совсем не является исключением, а подчиняется общему правилу. Следовательно, теорему Ферма и доказывать не надо…

Всю ночь я не мог уснуть от радости. «Как просто объяснить теорему Ферма», – подумал я под утро.