Анатомия детектива

Но все-таки не китч ли детектив? Ведь своих героев и сюжеты он выбирает с периферии общественного бытия, в нем много элементов условности, он обходится без критики общества, для него специфичен экзотический образ видения, мистификация процесса следствия; по сравнению с многослойностью различных толкований романа и новеллы он однороден, не имеет эффекта катарсиса.

Английский поэт У.Х. Оден поднимает такие же вопросы: «Симптомы следующие: во-первых, степень увлечения — если у меня есть какое-нибудь дело, нужно поостеречься и не брать в руки детективный роман, но раз уж я начал читать книгу, то ни работать, ни спать не смогу, пока ее не прочту. Во-вторых, своеобразие, заключающееся в том, что история должна соответствовать какой-нибудь формуле (я, например, счел бы для себя затруднительным читать книгу, действие которой происходит не в английской провинции), и, наконец, непосредственность детектива. Я тотчас забываю детектив, как только закончу чтение, и не хочу его перечитывать заново. Если же иногда случится взять книгу в руки, но после нескольких страниц выяснится, что она мною уже прочитана, я откладываю ее»[24].

Из заметок Одена, правда, выясняется, что он чрезвычайно односторонне выбирал авторов, которых читал, ясно и то, что произведения развлекательного характера он выкинул бы из литературы аристократическим жестом, однако это не освобождает его от необходимости дать ответ: каковы отношения китча и детектива.

Иштван Херманн — анатом явления китч — затрагивает взаимосвязь того и другого, но не отождествляет их. Фактически об этом и идет речь.

Детектив, как любой другой литературный жанр, в руках отдельных авторов может искажаться, становиться грязным. Китч — результат того, что литератор механически копирует признаки жанра, схему и может показать лишь голый каркас без искрящейся мысли. Так из мастера сыска получается надутая фарфоровая марионетка в смокинге, взятом в прокатной конторе, Шерлок Холмс в сдвинутой шляпе, с лупой в руке и трубкой во рту, но с гудящим от пустоты черепом.

Хороший детектив — продукт труда мастера, единичная, уникальная работа. И напротив, китч — серийное производство, бросовый товар.

В силу своей природы детектив — прямой антикитч. Он не терпит приторности, сентиментализма. Хотя и дает характерные для романтики описания крайних положений, но сохраняет холодноватую сдержанность. В этом жанре вместо жеманства, манерничают присутствуют объективные раздумья.

Детектив представляется откровенно, обещая сказку и только сказку. С бурной радостью Приглашает принять участие в игре. У китча же главнейшее свойство и одна из основных причин его социальной опасности заключается в том, что он хочет казаться иным, чем есть: выступает с обещанием тотального показа действительности, как в художественной литературе, вызывающей эффект катарсиса, обещает пробуждение мыслей, как всякое истинное искусство, а вместо этого убаюкивает, погружает в мечтания, одурманивает.

Китч берется за изображение общества, в действительности же создает ложную ауру, распространяет атмосферу консервативности: мол, все хорошо так, как есть.

Детектив не лжет. Он просто не берется за критику общества. Это превысило бы максимальную нагрузку сказки. Неудача «социального детективного романа» — яркое тому доказательство.

В противоположность аналогическому подходу китча, его технике копирования и склонности к нему литература, вызывающая эффект катарсиса, исповедует аналитический подход; она изображает характеры, положения, цепь событий во времени и пространстве, индивидуализируя типичное.

Так вот, у детектива не аналогический, а аналитический подход; суть сказки — тайна, которую можно описать только единожды, она индивидуальная, особая, никогда никем не слыханная и не виданная. Такие одноразовые, чрезвычайные истории невозможно копировать. Китч шаблонен, его суть — неизмененное повторение привычного. Детектив ему противоположен. Именно из-за свойства, противоречащего духу китча, Оден не мог дважды взять в руки один и тот же детектив, если это действительно произведение высокого уровня. Напротив, любовный роман-китч иные любители подобного чтива перечитывают по нескольку раз.

Естественно, и в детективных историях есть условности — у каждого жанра имеются определенные правила, касающиеся формы. Не это удаляет детектив от художественной литературы, а своеобразное отношение части к целому. В центре произведения художественной литературы, которой присущ эффект катарсиса, стоит человек, в детективе предметы, обстоятельства, дела, вещи с легкостью поднимаются над человеком. Здесь, и по сути своей только здесь детектив может соприкоснуться с китчем. Вероятно, чтобы уравновесить это — удовлетворяя инстинктивное требование, — и выросла в гигантскую фигура детектива-мастера.

Элементы реальности

Сказка лишь косвенно — в этике, декоративности, сценах, костюмах героев, моментах действия, показывающих, каким образом оно происходит, — в отвлеченной форме кое-что рассказывает о своем времени.