Анатомия детектива

У Конан Дойла кажущийся незыблемым порядок викторианской эпохи с ее спокойствием и стабильностью словно впитан в личность Шерлока Холмса, его холодный анализ, превосходство, самоуверенную жестикуляцию. Даже интенсивный интерес к преступлению тоже свидетельствует о тайном желании человека викторианской эпохи услышать потрясающую сенсацию, спасающую от скуки жизни. Имперский авторитет Англии был в зените, весь мир у ее ног, казалось ей, как и Шерлоку Холмсу, который со снисходительной проницательностью вновь и вновь восстанавливал викторианский порядок, изобличая разрушающих его преступников. Декорации холмсиады — фотографии действительности: уличные картины лондонских окраин, одноконные экипажи, Черинг-кросс, дартмурский пейзаж.

У Агаты Кристи композиция, простая формула сюжета, замкнутость места действия, ограниченный круг подозреваемых лиц, рационально сконструированная фабула воспроизводят другое исторически характерное географическое единство — «мирное» настроение двадцатых и тридцатых годов, английскую провинцию со всей ее скукой, шуршанием сплетен, суевериями, древними замками с каминами в них, пятичасовым чаем, библиотечными комнатами, семейными тайнами, написанными и не написанными завещаниями, утомленными полковниками и майорами в отставке, провинциальными аристократами, живущими в окружении семьи.

У американских детективов естественный фон иной. Там действительность представляет другого рода сцену. Из историй Эрла С. Гарднера мы узнаём о власти печати, которой манипулируют, о политиканствующих прокурорах, которые, выполняя свои выборные функции, выносят решения с мыслью о том, как оно повлияет на следующие выборы, узнаём о среде крупных американских городов, самолетах как распространенном средстве передвижения внутри страны, порядке судебных разбирательств и т.д.

Несмотря на это, знаменитый герой Гарднера детектив-адвокат Перри Мейсон не стал образцом американского сыщика. Прирожденный детектив-янки совсем другой, это скорее какой-нибудь супершериф, городской потомок вооруженных револьверами героев «дикого запада», в поведении, жестах, методах расследования, приключениях которого чувствуется, что его главный закон все еще кулак и кольт. Ему не к лицу ни интеллектуальное аргументирование, ни психологические размышления, ни мозаика изобличительных улик, в которую играют в хорошо натопленных салонах; его характеризует скорее самоуверенность, основанная на отличной физической подготовке и заряженном револьвере, немногословие, однообразная суровость и холодность, упорство, бдительная готовность к тому, чтобы — когда понадобится — в любой момент выхватить свой кольт и стрелять без колебаний.

Ник Картер еще является непосредственным потомком Билла Баффало. Оба они фольклорные герои. Но все же американский сыщик учился и у краснокожих.

Прямая генетическая линия отсюда ведет к американскому герою-сыщику двадцатых и тридцатых годов, который вместо смокинга носит обычный уличный пиджак, ароматную сигару английского «сыщика-джентльмена» меняет на крепкую сигарету либо вонючий табак. Ибо наследие «дикого запада» уже тогда пронизывали новые социальные явления, гангстерская романтика Америки двадцатых годов, энергичный темп жизни, лихость «G-man»-ов[25], облеченных полнотой власти для истребления гангстерских банд и уголовного мира. Одним словом, самый характерный американский представитель детектива — Дэшил Хэмметт. У его последователей мастер сыска все больше деформируется, искажается, становится грубым, жестоким.

Кровавые бойни второй мировой, корейской и вьетнамской войн наложили печать на нынешние американские «детективы», следы памяти о них можно найти в методах убийств, их описаниях, в кулачных ударах, раздаваемых сыщиком направо и налево, в пинках, свинцовых пулях. Ясно, что здесь уже нет ничего общего с собственной сутью детектива, это скорее выродки жанра.

Несправедливо изгнанная отцом младшая принцесса или попавший в западню старшего брата-злодея младший принц не ставят под вопрос структуру власти, ее строй. Герой детектива тоже только в исключительном случае позволяет себе высказаться о социальных явлениях, они вне сферы его расследования. И все же в детективах то здесь, то там в виде натуралистических декораций мелькают следы реальности.

Ведущий расследование в условиях буржуазно-демократической Франции инспектор Мегрэ, этот дисциплинированный государственный служака, однажды неосторожно проговаривается: «...наша главная задача — защита государства, его правительств всех времен, учреждений, затем защита денег, общественных благ, частной собственности и лишь потом человеческой жизни. .. Вам приходило когда-нибудь в голову полистать уголовный кодекс? Пришлось бы дойти до 177-й страницы, чтобы найти слова, относящиеся к преступлениям против человека... 274-й параграф о попрошайничестве опережает 295-й, в котором говорится о преднамеренном убийстве человека...» («Мегрэ и ленивый взломщик»).