Анатомия измены. Истоки антимонархического заговора

«Для нас ускользают предварительные этапы взаимоотношений Львова и Алексеева. Можно думать, что откровенные беседы велись в январе 1916 г., когда Львов и Челноков были приглашены в Ставку на совещание по продовольствию армии. О приезде Челнокова упоминается и в переписке Николая II.

Царь отмечает 14 января:

Приехал "к моему большому удивлению московский городской голова Челноков... За несколько минут до обеда я принял Челнокова наедине — он поднес мне теплый адрес от Москвы, в котором благодарит войска за хороший прием, оказанный делегации, посланной для распределения подарков солдатам..."^{242}

По непонятным причинам о Львове нет даже упоминания. Объяснить это молчание я не могу, так как "Известия" Главного Комитета Всероссийского Земского Союза определенно говорят об официальном присутствии Львова на указанном совещании. В моем дневнике отмечено: "...Львов сидел все время в вагоне. У него был Алексеев. Имели с глазу на глаз беседу в течение одного часа". Очевидно, Львов постепенно сумел передать Алексееву свою психологию и возбудить в нем те опасения, которые возникали в общественной среде относительно германофильского окружения "молодой Императрицы"».

И дальше.

«Было решено, что она (Государыня — В.К.) будет жить в Ставке... Этого и боялся Алексеев — приезд Царицы мог бы усилить интриги "немецкой партии" в Петербурге... Отсюда, возможно, и податливость Алексеева на уговоры со стороны князя Львова. Я считаю, что настойчивая инициатива исходила от последнего... Таким образом, к осени, по-видимому, между новыми "союзниками" была установлена договоренность уже о действиях. А.Ф. Керенский, который впоследствии о намечавшихся планах мог знать непосредственно от самого Львова, во французском издании своих воспоминаний говорит, что план заключался в аресте Царицы, ссылке ее в Крым и в принуждении Царя пойти на некоторые реформы, то есть очевидно, согласиться на министерство "доверия" во главе со Львовым. Керенский ошибочно относит осуществление такого плана на октябрь — он был намечен, но на конец ноября. В ноябре один из доверенных Львова, по поручению последнего, посетил Алексеева. Произошла такая приблизительно сцена. Во время приема Алексеев молча подошел к стенному календарю и стал отрывать листок за листком до 30 ноября. Потом сказал: передайте князю Львову, что все, о чем он просил, будет выполнено. Вероятно, на 30 ноября и назначалось условленное выступление.

Через кого Алексеев предполагал действовать? Лемке, бывший в то время в Ставке, записал в свой дневник еще 9 ноября 1915 г.:

"Очевидно, что-то зреет... Недаром есть такие приезжающие, о цели появления которых ничего не удается узнать, а часто даже и фамилию не установишь. Имею основание думать, что Алексеев долго не выдержит своей роли, что-то у него есть, связывающее его с генералом Крымовым именно на почве политической, хотя и очень скрываемой деятельности".

Позже, в 1916 году, Лемке пишет:

"Меня ужасно занимает вопрос о зреющем заговоре. Но узнать что-либо определенное не удается. По некоторым обмолвкам Пустовойтенко видно, что между Гучковым, Коноваловым, Крымовым и Алексеевым зреет какая-то конспирация, какой-то заговор, которому не чужд еще кое-кто".

Почти можно не сомневаться, что из перечисленных Лемке лиц только Крымов мог иметь то или иное отношение к алексеевскому проекту. Для предъявления "требований" надо было иметь верную, распропагандированную военную часть-или кружок сговорившихся авторитетных военных. Косвенные сведения указывают на то, что какое-то совещание в Ставке происходило еще летом 1916 г., и там говорили о возможном низложении Николая II... План рушился, однако, сам собой. У Алексеева сделался острый приступ застарелой болезни. И ноября его заменил Гурко, и начальник штаба вынужден был отправиться на долгое лечение в Крым».

Вот что пишет в это время (4 декабря 1916 года) Государыня по этому поводу:

"Не забудь запретить Гурко болтать и вмешиваться в политику. Это погубило Николашу и Алексеева. Последнему Бог послал болезнь — очевидно, с целью спасти тебя от человека, который сбился с пути и приносил вред тем, что слушался дурных писем и людей..."^{243}

События шли своим чередом. Мы видели, как росла агрессивность князя Львова по отношению к власти, поскольку эта политика сказывалась в открытых выступлениях Земского Союза. Нам известно, что князь Львов поехал в Крым на свидание с Алексеевым. Последний отказался от всяких политических разговоров и его не принял. О посещении Алексеева в Севастополе представителями "некоторых думских и общественных кругов" говорит в своем исследовании и генерал А. Деникин:

"В Севастополь к больному Алексееву приехали представители думских и общественных кругов. Они совершенно откровенно заявили, что назревает переворот. Как отнесется к этому страна, они знают. Но какое впечатление произведет переворот на фронте, они учесть не могут. Просили совета.