Анатомия измены. Истоки антимонархического заговора

"В верховном командовании, где все было в руках начальника Штаба, можно с уверенностью сказать, что, — останься Государь в Ставке, ход событий от этого бы не изменился".^{251}

Это очень ценное признание. Что же это значит? Государь Император, Верховный Главнокомандующий в своей Ставке был окружен убежденными изменниками, которые уже давно забыли о долге присяги и только ждали удобного случая, чтобы приступить к "решительным мерам".

Все же нужно сказать, что за сравнительно короткий срок своей работы в Ставке генерал Гурко, хоть и не приступил к "решительным мерам" в отношении Государя, совершил преступное деяние, осмелившись не выполнить повеления Государя. Протопопов в единственно сохранившемся документе за его подписью пишет:

"В половине февраля Царь с неудовольствием сообщил мне, что приказал генералу В.И. Гурко прислать в Петроград уланский полк и казаков, но Гурко не выслал указанных частей, а командировал другие, в том числе моряков гвардейского экипажа (моряки считались революционно настроенными)..."^{252}

О том же пишет и Великий Князь Александр Михайлович: "Каким-то странным и таинственным образом приказ об их отправке в Петербург был отменен. Гвардейская кавалерия и не думала покидать фронт. Я вспомнил о генералах-изменниках, которые окружали Государя..."^{253}

После вступления в должность начальника Штаба Ставки Гурко заменил генерал-квартирмейстера Пустовойтенко генералом Лукомским, ближайшим сотрудником Поливанова и своим еще по "Военной ложе", который принял живейшее участие в отречении Государя. Вторым назначением было генерала Клембовского, который впоследствии ревностно работал у большевиков. Генерал Гурко все же оправдал надежды, на него возлагавшиеся.

За несколько дней до начала безпорядков в Петрограде в Ставку вернулся совсем больной, с повышенной температурой и болями в почках генерал Алексеев... Он начал готовиться к весеннему наступлению.

Глава XVI

МИССИЯ ХАТИСОВА. ИЗМЕНА НИКОЛАЯ НИКОЛАЕВИЧА. НАУМОВ И ЗАГОВОР. ИМПЕРАТРИЦА О ДЕЯТЕЛЯХ ДУМЫ И КОМИТЕТОВ.

В предыдущей главе мы видели, как генерал Алексеев, зная о заговоре, не сообщил о том Государю и тем нарушил долг присяги. Но не только он один нарушил присягу. Нарушил ее и дядя Государя Великий Князь Николай Николаевич.

"В декабре 1916 года в Москве должен был состояться съезд земских и городских деятелей для обсуждения общего положения в государстве. Полиция не допустила этого съезда.

Тогда председатель съезда князь Г.Е. Львов пригласил к себе вечером того же дня на секретное совещание по тому же вопросу нескольких наиболее видных деятелей, и в том числе А. И. Хатисова, состоявшего Тифлисским городским головой и председателем Кавказского отдела всероссийского Земского союза городов.

Обрисовав положение, создавшееся в России, Г.Е. Львов закончил речь заключением, что только выполнение дворцового переворота способно изменить положение. При этом хозяин дома указал, что Престол Всероссийский должен был бы перейти к Великому Князю Николаю Николаевичу. Приглашенные к Г. Львову лица, обсудив изложенный им проект, отнеслись к его осуществлению с сочувствием. В соответствии с этим А.И. Хатисову было поручено по возвращении в Тифлис ознакомить с сущностью этого проекта Великого Князя Николая Николаевича и выяснить, насколько можно рассчитывать в этом смысле на его сочувствие.

Вернувшись после своей поездки в Москву и Петроград обратно в Тифлис, А.И. Хатисов, принося Великому Князю Николаю Николаевичу свои новогодние поздравления по случаю начала 1917 года, не преминул испросить разрешение на особо секретную беседу по чрезвычайно важному и доверительному делу. Получив такое разрешение, Хатисов изложил Великому Князю картину внутреннего состояния России и проект, обсуждавшийся в Москве у князя Львова. Внимательно выслушав этот проект и ознакомившись с характером той роли, которая отводилась в проекте ему самому, Великий Князь заявил, что, будучи застигнут врасплох, он лишен в данную минуту возможности дать окончательный ответ, почему и откладывает свое решение на некоторое время.

Через несколько дней, пригласив к себе вновь А. Хатисова, Великий Князь отклонил от себя сделанное ему предложение, указав, что, будучи прежде всего военным деятелем, он пришел к заключению, что солдаты, отражающие русский народ, не поймут сложных комбинаций, заставляющих пожертвовать Царем, и едва ли будут на стороне заговорщиков при задуманном низвержении с Престола Царя".^{254}

Что поражает прежде всего в заявлении Николая Николаевича? Выражение "будучи прежде всего военным деятелем". О том, что прежде всего нужно быть верноподданным, не только не упоминается, но совершенно отметается, как что-то совершенно ненужное. Не говоря уже о долге присяги, Уголовное Уложение говорит:

"Лица, знающие о готовящемся злоумышлении и не сообщившие о том, являются соучастниками этого преступления".

Но вот и Царский министр, министр Земледелия А. Наумов посвящается в тайну заговора, о чем он сам и пишет: