Анатомия мира. Как устранить причины конфликта

– Слушайте, Элизабет, сам Мордехай мог быть шовинистом, а мог и не быть. Кто знает? Я только хотела сказать, что Юсуф мог относиться к нему именно так, и другие его соотечественники тоже. Вот и все. Вам что-то не нравится?

– Нет, все нормально. Спасибо, – сказала Элизабет и расправила складку на юбке, внимательно разглядывая свои колени.

– Да-да. И спасибо вам, британцам, что вы вообще взялись делить земли Мордехая и Юсуфа. Ну, с небольшой помощью французов, конечно. Это так им помогло.

Атмосфера в комнате вдруг накалилась. Лу наклонился вперед, чтобы получше рассмотреть, что будет дальше.

Элизабет отреагировала не сразу.

– История действительно доказала, что решение вышло не лучшим, – наконец ответила она; в ее голосе не было и тени яда. – Простите, что задела вас словами о шовинизме, дорогая. Я слишком поспешила. Можно даже сказать, я повела себя почти как американка, но это был бы уже перебор.

Она застенчиво улыбнулась.

Грозовые тучи покинули комнату так же быстро, как и появились.

– Нам ведь совсем не хочется сейчас быть американцами, правильно? – улыбнулась Гвин.

– Боже упаси, – ответила Элизабет.

– Знаете, на какое-то мгновение мне показалось, что сейчас придется поставить между вами Лу, – сказал Юсуф, вызвав общий смех.

– Что смешного? – невозмутимо поинтересовался Лу.

Смех еще не прекратился, а Юсуф уже писал на доске характеристики своего отношения к Мордехаю: «Его не должно здесь быть», «Лишил меня покоя и мира», «Сионистская угроза», «Шовинист».

– Итак, – сказал Юсуф, дописав последнее слово, – если я стал относиться к Мордехаю именно так, как мы обозначили, кем, по-вашему, я стал считать себя самого?

– Жертвой, – ответил Петтис.

– Лучше, чем он, – сказала Гвин.

– Не знаю, – проговорила Кэрол. – Возможно, вы стали укорять себя за то, что нехорошо себя повели. В глубине души вы наверняка чувствовали, что ведете себя как не очень хороший человек.

– Может быть, – согласилась Гвин, – но трудно его в этом винить после всего, что произошло. Если он и вел себя плохо, то из-за того, что с ним сделали другие.

– Не знаю, – возразил Лу. – По-моему, так себе отговорка.

– Мы еще обсудим, отговорка это или нет, – вмешался Юсуф. – Но мне кажется, что Гвин довольно неплохо описала мои чувства в тот момент, чувства, которые только-только начали формироваться.

– Ну ладно, – кивнул Лу.

– А еще? – спросил Юсуф.

– Я все думаю вот о чем: вы видели на земле деньги, но ушли, – ответил Петтис. – С одной стороны – да, вас могло заставить уйти чувство, что вы жертва. Но, по-моему, у вас был и другой мотив.

– Продолжайте, – сказал Юсуф.

– Так вот. Мне кажется, что когда вы быстро отвернулись, вы действительно нашли для себя отговорку. Вы хотели, чтобы вас считали хорошим человеком.

– Что вы имеете в виду? – спросил Лу. – Он отвернулся и ушел – как это сделает его хорошим человеком?

– Никак, – ответил Петтис. – Но ему легче будет утверждать, что он хороший. Если бы он не хотел, чтобы его считали хорошим, он мог бы просто стоять и смотреть, как мучается Мордехай. Но он быстро отвернулся, притворившись, что вообще не видел, что случилось, и сохранил тем самым свою репутацию – возможность утверждать, что он хороший.

Юсуф усмехнулся.

– Очень интересная идея, Петтис. Она напомнила мне о том, что произошло буквально сегодня утром. Я делал себе сандвич и увидел, что уронил на пол листик салата. Можно было бы лишь нагнуться и поднять его, но я не стал. Вместо этого запихал его ногой под стол! Мне бы не пришлось этого делать, если бы я не хотел показать своей жене Лине, что я хороший человек – аккуратный, ответственный и так далее. Иначе почему бы не оставить его там валяться?

– Но почему вы его просто не подобрали? – удивилась Гвин. – Нет, вот честно?

– Да, хороший вопрос, – согласился Юсуф. – А почему я просто не подобрал монеты? Именно об этом мы сейчас и поговорим.

С этими словами он написал на доске: «Хочу, чтобы меня считали хорошим».

– Итак, – сказал Юсуф, поворачиваясь назад к слушателям. – Мы примерно представляем себе, что я думал об этом человеке и о себе. А какой, по-вашему, я считал ситуацию, в которой оказался?

– Нечестной, – ответила Гвин.

Юсуф записал на доске это слово.

– И несправедливой, – добавила Риа.

– И тягостной, – сказал Петтис. – Вы пережили столько страданий, что вас наверняка снедали гнев или депрессия.

– Да, – согласилась Элизабет. – Более того, вам могло казаться, что весь мир сговорился против вас – против вашего счастья, безопасности, благополучия.

– Отлично. Спасибо, – Юсуф, дописал все предложенные варианты. – А теперь я хочу развить тему, предложенную Петтисом, – что я мог чувствовать гнев или депрессию. Что я еще мог чувствовать, учитывая, как я тогда смотрел на окружающий мир?

– Злобу, – ответила Гвин.

– Так, замечательно, – сказал Юсуф и написал «Озлобленный» под словами «Разгневанный» и «Депрессивный». – Но если бы вы меня спросили, почему я так себя чувствовал, что бы я ответил?