Анатомия призраков

– Мои домашние дела тебя не касаются, и я не собираюсь их обсуждать. Уходи.

– А еще тот случай с вашей долговой распиской, сэр. Я имею в виду неприятности на платной конюшне.

Уичкот сдержал гнев.

– Срок твоего счета еще не подошел. В любом случае твои деньги в безопасности, все равно что в Банке Англии. Просто в доме сейчас временная нехватка наличных.

– О да, сэр, не сомневаюсь. Осмелюсь заметить, что вы можете начать все с чистого листа, если заложите или даже продадите дом, ведь он, верно…

– Пошел к черту, Малгрейв.

– Вот что, сэр, я не хочу быть нелюбезным, и мы с вами, сэр, знаем друг друга уже очень давно. Но человеку нужно на что-то жить. На моем попечении есть иждивенцы, как и на вашем. – Малгрейв высоко поднял брови. – Пожалуй, мне следует обратиться к ее светлости.

– Какой еще светлости? – произнес Уичкот почти шепотом, зная ответ еще до того, как спросил.

– К леди Анне, разумеется, сэр. Учитывая, сколько я сделал для мистера Олдершоу с тех пор, как он поступил в Иерусалим, и особенно теперь, у доктора Джермина. Я еще не представил свой счет. В любом случае ее светлость может немного утешить беседа о его здоровье. – Он похлопал себя по жилету. – Мне так жаль ее, сэр. Я ведь тоже родитель.

– Ни к чему ее беспокоить, – ответил Уичкот. – Что касается счета, если хочешь, я немедленно займусь этим делом и попробую частично погасить долг.

– Целиком, если позволите, сэр. Считая долговую расписку, это составит чуть менее восьмидесяти фунтов. – Малгрейв снова открыл записную книжку. – У меня здесь точная цифра, сэр.

– Частично погасить, я сказал.

Словно сама земля уходила у него из-под ног. Однажды зимним днем, еще во времена студенчества, он охотился на Болотах[13], и земля под ним проделала именно это: твердая на вид поверхность оказалась жидкой грязью, которая затягивала его все глубже, и глубже, и глубже. Если бы компания местных жителей не услышала его крики, он бы утонул. Они вытащили его дрожащее тело в промокшей, испачканной одежде. Стояли вокруг и смеялись.

– Да, сэр, – сказал Малгрейв. – Целиком. Вы можете выручить немалую сумму за дом, я уверен. Это несложно.

– Пошел вон! – рявкнул Уичкот. – Вон! Немедленно!

Малгрейв неспешно направился к двери. Прежде чем открыть ее, он остановился и оглядел комнату.

– Уверен, старый Дживонс не замедлит оказать вам услугу, сэр. Знаете его? Угол Слотерхаус-лейн. Даст самую справедливую цену, если учесть все обстоятельства. Всегда есть способ, ваша честь, всегда есть способ.

Они поднимались бок о бок по широкой лестнице с низкими ступенями. Часы тикали в прохладной темноте в глубине коридора. Воздух пах воском, лимонным соком и уксусом. Дом излучал нормальность так мощно и превосходно, что сама нормальность казалась зловещей.

На площадке Джермин остановился.

– Возможно, вам не много удастся добиться от бедняги, – пробормотал он. – Как врач, я не могу выразить словами, насколько важно продолжение лечения. Я имею в виду лечение здесь… перевозить его поистине преступно.

Частная лечебница – предприятие коммерческое. Холдсворт сомневался, что мотивы, которыми Джермин руководствовался при ее основании, были исключительно или хотя бы в первую очередь научными, не говоря уже о благотворительных. Любопытно, сколько леди Анна платит врачу за стол, проживание и лечение сына, а также всякие пустяки, которые неизбежно набегают вследствие пребывания в доме молодого джентльмена столь высокого ранга? Пять гиней в неделю? Шесть? Если у Джермина хотя бы полдюжины таких пациентов, они приносят ему изрядный доход. Если их, скажем, дюжина – его доход превышает таковой большинства землевладельцев.

На втором этаже двери, выходящие на площадку, были закрыты. Джермин без стука вошел в первую справа. Джон проследовал за ним в просторную спальню. В комнате было два окна, выходящие на площадку для игр за домом. Воздух приятно пах.

Широкоплечий, мускулистый мужчина поднялся со стула у двери. Джермин вздернул брови в молчаливом вопросе. Мужчина кивнул. Оба посмотрели на юношу, сидящего за карточным столиком в дальнем от двери углу. Юноша внимательно смотрел на что-то перед собой и не поднимал глаз.

Джермин направился к пациенту:

– Ну-с, Фрэнк? Как настроение?

Юноша не ответил. Холдсворт все еще не видел его лица. Он был одет в черное, просто, но хорошо. Как и многие молодые люди, парика он не носил.

Джермин кивком подозвал Холдсворта и снова обратился к пациенту:

– А, замечательно, Фрэнк, просто замечательно. Мне нравится, что вы заняты полезным делом.

Пересекая комнату, Холдсворт заметил крепкое деревянное кресло у стены рядом с камином. К его подлокотникам, ножкам и спинке были приделаны широкие кожаные ремни. Ремни имели мягкий и эластичный вид, какой кожа приобретает от частого использования.