Анатомия страха

Хотелось выпить. Безумно. И не просто выпить, а напиться до поросячьего визга, до полного беспамятства. Раньше он элементарно презирал алкоголиков, равно как и наркоманов. Любая зависимость — это слабость. Совсем другое дело выпить иногда или даже попробовать кой-какие наркотики, главным образом, чтобы доказать себе: можно сделать это и не втянуться. А вот бросать курить он не собирался, потому что это ему нравилось, но был уверен: захочет — бросит.

Да, он был сильным. Но теперь… Разговор с невесть откуда взявшейся врачихой заставил его мысли перегруппироваться. Из морских глубин поднимался чудовищный левиафан, но эскадра развернула свои орудия и била по одинокому кораблю, который потревожил зверя. Возможно… Возможно, он был неправ когда-то. Возможно, у Сиверцева есть право отомстить. Но у него, Олега, есть право защищаться. И только так он снова сможет стать сильным.

И тут же яростный протест: он не может быть неправым! Осознать свою неправоту — значит, осознать свою слабость. Осознать, принять свою слабость — навсегда вернуться в тот мир, где он был всеми презираемым маленьким ничтожеством.

Олег вздрогнул и замер с открытым ртом: в дверях кухни стояла Наташа Гончарова. В руках подносик с кофейными чашками и сливочником. Мокрые после душа темные волосы падали ни лицо, полосатый джемпер без рукавов плотно облегал маленькую красивую грудь. Она смотрела на него с обычной доверчивой восторженностью, которая то смешила, то трогала, то раздражала.

Он зажмурился и зажал руками уши. Кровь забилась в барабанные перепонки, на темном экране опущенных век вспыхивали лиловые бесформенные огни. Ему показалось, что сейчас она подойдет к нему, ступая неслышно, как кошка, обнимет пахнущими кладбищенской землей руками, с нечеловеческой силой сдавит горло…

Громко вскрикнув, Олег открыл глаза. В комнате никого не было.

Звонок телефона в кармане хлестнул по нервам раскаленным стальным хлыстом. Путаясь в складках махровой ткани, Олег вытащил трубку и просипел севшим от испуга голосом:

— Слушаю!

— С вами говорят по поводу продажи квартиры, — глухо, как через мохеровый шарф сказал мужской голос.

— Продажи квартиры? — удивленно переспросил Олег и, тут же сообразив, кто звонит, радостно выпалил: — Как хорошо, что вы позвонили, я уже боялся…

— Правильно боялись, — перебил киллер. — По правде говоря, я не собирался вам звонить. Думаю, вы понимаете, почему.

— Да, но…

— Вот именно что «но». Если вы не передумали, то я все-таки возьмусь. Но цена удваивается, — и он назвал сумму, вчетверо превышающую ту, которую Олег заплатил ему два года назад.

— Вы в своем уме? — поперхнулся Олег. — На такие… квартиры покупателей полно. За гроши.

— Полно, уважаемый, халтурщиков и одноразовых шприцов, которых нужно убирать следом, — спокойно, даже добродушно сказал киллер.

Олег похолодел от мысли, что телефон могут прослушивать. Но собеседника, похоже, эта проблема нисколько не беспокоила. Он продолжал, отбросив конспирацию, открытым текстом:

— Дело хозяйское. Если не по карману — ищите дешевле. Можно даже самому. Но хочу вам сказать, что за вами на пустыре следили как минимум двое — тот, кто вас… хм, спас, и еще женщина. Мне кажется, вам стоит поторопиться.

— Хорошо, — Олег шумно проглотил слюну. — Я согласен.

— Ну и ладушки. Сделаем так. Вы переведете всю сумму в «Стримбанк» на имя Перфильева Александра Яковлевича. Без открытия счета. Запомнили?

— Перфилов Александр Яковлевич.

— Не Перфилов, а Перфильев. И запомните, тот человек, который придет за деньгами, меня не знает, а следовательно, заложить не сможет даже при желании. Все продумано. Но вы в случае каких-нибудь заморочек… Думаю, не надо объяснять? Я вас знаю, а вы меня нет. Действуйте.

Олег отключил телефон и вытер пот со лба. Дело за малым: перевести деньги и ждать.

Он вошел в кабинет и сдвинул в сторону плохую копию левитановского «Над вечным покоем». В центре невыгоревшего прямоугольника обоев сидело плоское колесико цифрового замка. Три влево. Пять вправо. И еще четыре влево. Щелчок — и дверца встроенного сейфа отскочила вперед. Олег вытащил несколько пачек, пересчитал жесткие серо-зеленые купюры и сунул их в карман. Потом вытащил оставшиеся, взвесил на ладони, положил обратно. Окинул взглядом бархатные футляры с драгоценностями жены, коробку с золотыми монетами, папку с документами.

Когда-то он перевел все на имя Илоны, чтобы избавиться от возможного любопытства заинтересованных лиц. В этом был риск. И вот рисковая фишка наконец выпала. Голым его Илонка, конечно, не оставила бы, имущество нажито в период брака, но это означало бы судебные дрязги. А если она действительно попытается выставить его недееспособным? Теоретически это возможно. Его визиты к психиатру… Алла подтвердит факты буйства…