Анатомия зла

Теперь пирамида закрывала собой все небо, словно стремясь подавить случайного странника своим молчаливым гордым величием. Сколько таких, как Клара и ее спутник, прошли и канули в лету на ее бесконечном веку. Однако, разглядывая это величайшее творение рук человеческих, Клара обнаружила, что испытывает не благоговение, а разочарование. "Старые развалины", как не слишком уважительно окрестил их Гроссе, с близкого расстояния и впрямь являли собой довольно жалкое зрелище. Их выщербленные ветрами, солнцем, а может и слишком ретивыми туристами грани неотвратимо осыпались и разрушались.

- Кажется знаменитая арабская поговорка: "Мир боится времени, а время боится пирамид", начинает катастрофически устаревать, – заметила Клара.

- Будешь осматривать их изнутри? – равнодушно поинтересовался Гроссе.

Клара живо представила себе узкие, низкие и наверняка душные лазы, по которым шибко любознательные туристы, скрючившись, пробираются круто вверх или так же круто вниз, и перед ее глазами тут же всплыли глухие коридоры их ненавистной Подземной клиники.

- Нет уж, спасибо, – замотала она головой. – Мне вполне достаточно и внешнего обзора.

- Как скажешь. Интересного там действительно мало. Меня занимает другое. – Гроссе задумчиво смотрел на пирамиды. – Почти пять тысяч лет. А в гробницах до сих пор витают запахи мирты, кедрового масла и неведомых лекарственных трав... Ах, если б разгадать, каких.

Тайны этих трав, нераспознанные рецепты бальзамирования – вот что влекло его к останкам древней цивилизации. Да только он знал, что здесь, в давно опустевших погребальных камерах, искать ему нечего. И потому просто терпеливо ждал, когда Кларе наскучит это зрелище.

Они вернулись в отель, сытно и вкусно пообедали в ресторане под тихое жужжание кондиционера, показавшееся Кларе самой желанной музыкой. Чем выше взбиралось по небосводу солнце, тем сильнее оно раскалялось, будто задавшись целью испепелить все вокруг. Клара с вожделением поглядывала на бирюзовую гладь огромного овального бассейна. Но у Гроссе были иные планы. Ничто его не брало – ни жара, ни усталость, ни сонливость от начавшейся аклиматизации.

- Переоденься, если хочешь. Мы едем в город. – Откинув с колен салфетку, он поднялся. – Я возьму в аренду машину и буду ждать тебя у главного входа.

Гроссе не предлагал и не обсуждал, как лучше и интереснее провести им свой первый день на отдыхе. Он, как всегда, отдавал распоряжения, а ей оставалось лишь подчиняться. Клара давно уже привыкла к тому, что была для него, в первую очередь, старшей медсестрой его клиники. Но сейчас ее это задевало. Только вот перечить было некому – Гроссе уже скрылся за высоченной стеклянной дверью.

Попытавшись объяснить самой себе, что это всего лишь его натура, которую не переделать, не изменить, Клара тоже встала, отправившись на поиски их временного пристанища, что было совсем непросто, поскольку она не успела еще сориентироваться в этом по-восточному помпезном городе-отеле.

Огромные мечети с уходящими в небо минаретами, небоскребы, шумные, красочные базары, красавец Нил, неспешно несущий свои голубые воды в дар Средиземному морю... Езда по улицам Каира оказалась нелегким испытанием, и Гроссе, хоть и не показывал вида, наверняка пожалел, что не прибегнул к услугам местного такси. В одном сплошном потоке, перекрещиваясь и обтекая друг друга, хаотично двигались машины, повозки, рикши, велосипедисты. Между ними сновали прохожие, вышагивали слоны, верблюды, ослы...

Клара, привыкшая к идеальной дисциплине и порядку американских городов, к полному безлюдию "спальных" районов, чувствовала себя щепкой в фантастическом человеческом водовороте, от которого голова шла кругом и рябило в глазах.

Гроссе же казалось ничего не замечал, хладнокровно прокладывая себе дорогу к намеченной цели. А целью их путешествия был Египетский музей, расположенный в самом центре Каира.

Припарковавшись, они прошли вдоль бассейна с цветущими лотосами, мимо бронзового сфинкса и двух огромных фигур – Аменхотепа Ш и его супруги Тии, и окунулись, наконец, в спасительную прохладу музея. Здесь, в огромных залах с высоченными потолками собрались воедино каменные гиганты – фараоны разных времен и династий – сидящие и стоящие, "живые" и "мертвые". Раздавленная их величием и габаритами, Клара притихла, почувствовав себя ничтожно маленькой и жалкой перед лицом их непреходящего могущества.

Ее угнетал сам дух Смерти, витавший под сводами залов, царивший везде и во всем. У нее создавалось впечатление, что древние египтяне превыше всего ценили не жизнь, а смерть, воспевая ее в своем искусстве, думая только о ней чуть ли не с самого рождения. А фараоны будто только тем и занимались, что десятилетиями возводили себе гигантские гробницы, тратя на это колоссальные средства и усилия, эксплуатируя труд огромного количества подвластных им людей.