And I'm calling for my mother as I pull the pillars down (ЛП)

- Робарра! – Ее отец был мрачен, полуодет, он еще натягивал сапоги, когда ворвался к ней в комнату. – Оставайся здесь, - твердо сказал он. – И не ходи никуда, пока я не вернусь за тобой.

- Кто умер? – Потребовала она ответа, хмурясь при мысли, что ей придется сидеть запертой в их комнатах – что за опасность может ей быть от мертвеца?

- Маленький принц, - тихо ответил он, и его лицо немного скривилось, и Робарра, ахнув, покачала головой.

- Нет… Он здоровый, отец, он был…

Принцу Джейхейрису было всего пять месяцев, и она никогда не была из тех девочек, что умиляются над младенцами, но он ей понравился, она держала его на руках, и пела ему, и несмотря на свою нелюбовь к Таргариенам в общем, она представляла себе, как будет учить его кататься верхом, когда он вырастет, как ее дети будут считать его своим любимым дядюшкой…

А король – теперь она понимала, почему отец не хотел, чтобы она покидала комнаты. Безумие короля словно бы уменьшилось за эти последние несколько месяцев, так он был рад наконец получить второго сына. Он был почти добр.

- Я знаю, милая, - нежно сказал Стеффон. – Это… Такое иногда случается с малышами. Боги считают верным забрать их, и мы не знаем, почему. Но король в ярости, и королева обезумела от горя, и он требует головы убийцы. Или головы.

- Но ты сказал…

- Судя по тому, что сказали мейстеры, малыш просто перестал дышать во сне. А король предпочитает верить в другое, и пока что он верит, что его сын был убит врагами Железного Трона.

Звон колоколов наконец начал утихать, но в ушах Робарры все еще звенело. Она вдруг почувствовала себя очень больной, и она дрожа присела на кровать, когда отец быстро поцеловал ее в лоб и пригладил ее непослушные черные кудри.

- Мне нужно идти, собирается двор. Я велю прислать прислужниц, чтобы ты не была одна.

Ей не нужны были прислужницы – она хотела домой, теперь еще больше, чем раньше. Она расстегнула свой плащ – золотой бархат с вышитым черным оленем – и отбросила его в сторону, ложась на спину на кровать, чувствуя, как поднимается и опускается ее грудь, и она заплакала, издала несколько сдавленных рыданий по себе, по королеве, по маленькому Джейхейрису, ее почти деверю.

Ярость Эйриса была ужасна. К закату он приказал зарубить кормилицу принца-младенца, тихую молодую женщину по имени Айна, обвинил ее в убийстве ребенка. Робарра никогда не видела, чтобы эта спокойная женщина хоть раз повышала тон, но когда ее заставили встать на колени, она кричала и кричала.

- Ваше величество, пожалуйста, я любила маленького принца! Пожалуйста, ваше величество, я не причиняла ему вреда, я клянусь вам богами!

Она молила и королеву, но Рейла была заперта в своих комнатах, и только можно было догадываться о глубинах ее отчаяния.

- Не смотри, Барра, - быстро сказал ей отец, когда палач поднял меч, но Робарра не могла заставить себя отвести взгляд от кричащей женщины, от вспышки умирающего света на клинке.

Айна умерла быстро. В следующие две недели, когда король решил, что это его любовница, дочь рыцаря по имени Гейл, лет где-то восемнадцати, и ее родственники были виноваты в «убийстве». Им и вполовину так не повезло. Казалось, весь двор не мог дышать, пока предполагаемую «правду» пытками не вырвали из них. Робарра слышала сплетни, что Гейл была беременна от короля, и что она и ее отец плели заговор, чтобы убить маленького Джейхейриса, дабы ее собственный сын или дочь заняли его место, но отец сказал не верить в такое, и что им следует радоваться, что обвинения и казни закончились.

Пока король постился, молился и клялся никогда больше не посещать ничью постель, кроме королевы, Робарра отпраздновала одиннадцатый день рождения, и хотя она понимала, что отец не посмел разгневать короля просьбой о позволении отвезти ее домой, навестить мать и брата, и не хотел подвергать семью опасности, привозя их, чтобы ее повидать, она все равно была несчастна.

- Нас с легкостью самих можно обвинить в заговоре против принца, - резко сказал ей Стеффон во время еще одного мрачного ужина. – Я не стану тебе лгать, Робарра. Мы с Эйрисом были близки как братья, мы двое и Тайвин Ланнистер…

- Вы с лордом Тайвином были друзьями? – Недоверчиво переспросила она, с трудом представляя себе, чтобы ее любящий отец и холодный десница могли быть друзьями детства.

- Да, - с сожалением сказал он, - были. Мы тогда были совсем другими людьми. И Эйрис больше не тот мальчик, которого я знал до… До его коронации. У него был ужасный характер, и он легко обижался, но он был очарователен и щедр к тем, кого звал друзьями, пусть и очень горд. Теперь он везде видит врагов, и может быть он прав – я никому не пожелаю короны, а меньше всех себе. – Он вздохнул, подливая себе вина.

- Из нас с тобой легко выставить врагов, дочка, пусть мы и одна семья. Я ничего не хочу больше, чем забрать тебя отсюда, но пока мы здесь, нам следует вести себя очень осторожно, следить за своим поведением, а мысли держать при себе.