Андалусская поэзия

Пленник, праздником в Агмате ты унижен, огорчен,
А ведь как любил ты прежде эти шумные пиры!

Дочерей своих голодных, изможденных видишь ты,

Им в обед не бросят люди финиковой кожуры.

Дочки, чтоб тебя поздравить, шли по грязи босиком, —

Прежде ноги их ступали на пушистые ковры!

Входят бледные, худые — целый день они прядут,

А росли в благоуханье мускуса и камфары.

И умыться и напиться — лишь горючих слез родник.

Летом жнут чужую ниву, изнывая от жары.

Вот и свиделись! Уж лучше б этой радости не знать.

Как судьба щедра порою на недобрые дары!

Раньше ты над ней владычил, стал теперь ее рабом.

Лучше позабыть былое, царский блеск иной поры.

Если кто-то славой счастлив, пусть поймет ее тщету

И стыдится обольщенья, как ребяческой игры.

* * *

Поет тебе цепь в Агмате песню свою.
Ни плоти твоей, ни душе нет забытья.

Вонзалось твое копье жалом змеи,

А ныне цепь обвивает тебя как змея,

Не даст растянуться на жестком ложе твоем —

Обнимет тесней, не жалость, а жало тая.

Лишь богу пожалуюсь в неодолимой тоске.

Услышит меня один лишь творец бытия.

А те, что не ведают, где и как я живу, —

Они мне чужие, они мне уже не друзья,

Какие дворцы ты имел и каких певиц!

А ныне дворец твой — темница, и цепь — певица твоя.

* * *

Надо мною пролетает стая горных куропаток,
Пролетает и не знает о темницах, о цепях.

И заплакал я невольно, — я хотел умчаться с ними,

Не от зависти заплакал, мне свидетелем Аллах.

Стать хотел я вольной птицей, чтоб лететь к родным и близким,

Чтоб с душою беспечальной не встречать рассвет в слезах.

Пусть они утрат не знают, пусть не ведают разлуки,

Не проводят дни и ночи в нескончаемых скорбях.

Пусть не слышат скрип засова и тюремной двери скрежет,

Пусть не знают, как жестоко отравляет сердце страх.

У меня одно мечтанье — встреча скорая со смертью,

Я не в силах жаждать жизни — цепи на моих ногах.

* * *