Андэ. Огонь, свет, жизнь

– Никогда больше не смей повторять эту чушь про другого мужчину, – произношу с нажимом. – Наверняка существует способ исправить то, что с тобой сотворили. Если не в Деоне, то за проливом точно. Там всё, о чём ты говоришь, давно и успешно лечится. Причём не здесь, – в запале указываю где, – а тут! – мой палец упирается ему в висок. – Не знаю, что тебе внушили, чем застращали, но услышу ещё хоть слово на тему моих любовников – тут же отведу тебя к специалисту в Аризе. Не сомневаюсь, после обследования он подтвердит, что физически с тобой всё в порядке. Обычный парень без отклонений.

– Что, буду молчать – не отведёшь?

– Уверена, мы разберёмся без специалиста.

Он буравит меня пристальным злым взглядом.

– А как же твой любимый блондинчик? И разрушенная жизнь? Ты мне её уже простила?

– Ничего, за столько лет я придумаю, как тебе отомстить. Например, заставлю приносить завтрак в постель.

Дэйн закусывает губу и надолго замолкает. Я теряю надежду дождаться ответа, когда он очень тихо роняет:

– Зато я себя вряд ли прощу.

***

Толпа у храма Анды издали напоминает крупный ворс рыжего ковра. Впереди несколько пар в оранжевом – женихи и невесты.

– Нам туда, – вздыхает Дэйн. – Напутствовать молодых.

День подходит к концу, почти восемь вечера. Ноги гудят, в голове лёгкий звон и каша из событий. Никогда бы не подумала, что адэн Деона занимается такими вопросами, как снабжение школы или орошение пастбищ. На закуску опять Грод, четверть часа передышки и, надеюсь, последнее дело на сегодня.

– Ты скрепляешь браки? – удивляюсь я.

– Раньше этим занимались жрецы, после Перелома их обязанности взяли на себя проводники. Людей связывает Анда, а кто произнесёт ритуальную фразу, не так уж и важно.

В храме, кроме нас, никого. Круглый зал освещён солнцем, склонённая голова божества купается в рассеянных лучах. Алый пол под ногами отражает свет, из идеально гладкой поверхности вырастают колонны. Каменные скамьи приятно прохладные, но жёсткие. Я ёрзаю, Дэйн смотрит на часы.

– Пора. Надо переодеться в традиционный костюм адэна.

– Ни за что, – протестую я. – Забудь про этот кошмар.

– Чем он так плох?

– Он не плох. Он ужасен! Чёрт, Дэйн, ну почему я должна объяснять тебе такие вещи! Тебя совсем не учили управлению? Созданию положительного образа главы государства?

Кислая мина.

– Тебе лучше не знать о том, чему меня учили. Хорошо, как, по-твоему, я должен выглядеть?

Перебираю в памяти наряды глав Домов.

– Костюм Нейда помнишь? То же самое, только в тёмном варианте.

– Гадость, – морщится Дэйн.

– Это хламида твоя гадость, а глава третьего Дома, даром что старый хрыч, одет элегантнее всех в Совете. Или для тебя такое слишком сложно?

– Я один из немногих, кто создаёт композит для современных домов, а тут какие-то тряпки! – обижается он.

– Значит, без проблем. И мне измени костюм, вдруг в толпе окажется кто-нибудь из тех, с кем я встречалась позавчера. Два раза в одном и том же появляться на публике нельзя.

Дэйн бурчит нечто неразборчивое, но точно не хвалебное тонкому вкусу Нейда. Несмотря на его ворчание, наша одежда превращается в нечто изысканное. Я тоже не бездействую: уж что-что, а обыкновенную расчёску представить несложно. Расчёска получается отвратительного бурого цвета и с невнятной загогулиной на конце. Ладно, это лучше, чем ничего.

– Повернись, я тебя причешу, – приказываю тоном, не допускающим возражений.

– Может, не надо? – с опаской отодвигается от меня Дэйн.

– Надо, – тяну его к себе.

Он уступает с тяжким вздохом, способным разжалобить статую Анды. Я непреклонна. Расчёсываю упрямые пряди, заплетаю от висков две тонкие косички и скрепляю ими распущенные волосы.

– Создай, пожалуйста, заколку.

Изящный зажим тонет в огненном великолепии.

– Всё, можешь благословлять новобрачных.

Скептическая усмешка.

– Что, теперь я похож на красавчика Верга?

– Ты похож на адэна Деона, которым Верг никогда не станет.

Дэйн подаёт мне руку.

– По-моему, это бессмысленная трата времени. Ты недавно утверждала, что я адэн в любой одежде. Разве наряд и причёска делают меня лучше?

– Нет, но они подчёркивают твои достоинства. Прости, Дэйн, ты словно специально вызываешь к себе неприязнь. Не только наплевательским отношением к собственному внешнему виду – всем своим поведением. Ты резок, груб, прямолинеен, демонстративно пренебрегаешь приличиями. Если ты сам настраиваешь против себя Деон, чего ожидать от других? Я наблюдала за тобой целый день – ты совершил столько хорошего, ничего не требуя взамен. Однако то, как ты держишься с уважаемыми людьми… это ужас, Дэйн. Это хуже твоей хламиды. Ты Стигу так не хамишь.

– По-твоему, я должен лицемерить?

– Вежливость не лицемерие. Понятно, почему ты такой колючий, но нельзя же постоянно предупреждать удары. Так можно оттолкнуть и тех, кто не собирался бить.

Взгляд через плечо на Анду и укоризненное:

– За что он так со мной?

– Нечего на бога коситься, ты сам виноват, – поправляю упрямую прядь его волос. – Принёс себя в жертву ради спасения мира – получил строптивую жену. Надо было выбирать милую и кроткую девушку.