Андэ. Огонь, свет, жизнь

К обеду Дэйн не приходит. Поскольку трусы в замечательных розовых сердечках – горошки мне не приглянулись – уже поджидают хозяина в спальне, я отношусь к этому стоически. Месть прибавляет сил и вызывает аппетит, спешу в столовую – чем сегодня порадует Стиг? Но вместо Стига поднос с супом и салатом мне приносит пышная женщина в клетчатом фартуке.

– Не гневайтесь, маста Ликаирайн, – лепечет она, не смея поднять взгляд. – Стиг с женой остался, доченька у них родилась. Я за сы́ночку побуду, масте Райн обычно позволяет… ох, простите.

– За что ж вы извиняетесь? – недоумеваю я. – Всё правильно, Стигу и утром не стоило приходить, сидел бы дома. В конце концов, замок за пару дней грязью не зарастёт, а поесть и я бы приготовила.

Глаза у женщины округляются от удивления.

– Как – вы бы приготовили? Сами?

– Я хорошо готовлю, – обижаюсь. – Или супруге адэна это непозволительно?

– Маста Олинирайн за одно предположение, что она может замарать руки стряпнёй, велела бы засечь до полусмерти, – приглушает голос женщина.

– Ну и дура, – я возмущённо фыркаю. – Мужу всегда приятно, когда готовит жена. Маста…

– Тейн, – кланяется женщина.

– Маста Тейн, вы покажите мне, что надо сделать к ужину, и возвращайтесь к невестке. Ей вы сейчас намного нужнее.

– Вы хоть поешьте, маста Ликаирайн.

– Для вас Лика. Это пусть главы Домов меня полным титулом величают, им полезно. А вы здесь служили?

– Прислуживала масте Олинирайн.

Тейн вдруг испуганно умолкает, потом неуверенно добавляет:

– Вас вряд ли интересуют такие подробности, маста Лика.

– Очень даже интересуют! – живо убеждаю её. – Вы садитесь и рассказывайте, я как раз поем и вместе на кухню пойдём. Суп у вас отличный.

– Итэн, – расцветает Тейн и осторожно присаживается на второй стул.

– Вы, наверное, помните детство Дэйна? Каким он был ребёнком?

Она недоверчиво хмурится.

– Вам правда это хочется знать?

– Разумеется! – уверяю я.

– Длинная история получится. – Чем больше Тейн мнётся, тем больше подогревает моё любопытство.

– Я никуда не тороплюсь, – заверяю её.

– Началось всё с моей вины, – мрачнеет она. – Недоглядели мы с мужем, и я забеременела. При прежних хозяевах подобное строго воспрещалось, замуж дозволяли, а детей ни-ни. Хотели уже выгнать нас, тут маста Олинирайн передумала. Вызвала и заявила: оставайся, понадобишься. Прислуги в замке было немерено, я всё гадала – почему маста сжалилась. А через семь месяцев призывает она к себе и свёрток суёт – корми, чтоб не помер. Маленький такой кулёчек, а в нём ребёнок новорождённый.

Моё хорошее настроение исчезает, и вкуса супа я больше не чувствую.

– Сы́ночке тогда месяц был, однако он доношенный, бутуз здоровый, а тут такая кроха, еле душа теплится. Но я выходила, выкормила, и маста Олинирайн в благодарность оставила меня в замке. Вот в этих комнатах и жили – мы с мужем и мальчики, Стиг и Дэйн. Недолго – когда Дэйну исполнилось три года, его оставили здесь, а нас перевели вниз, к прочей прислуге. Моей обязанностью стало ухаживать за ним и кормить… когда позволяли.

– Что значит – когда позволяли? – мой голос даёт осечку.

– Так положено впроголодь держать, чтобы сила не в тело, а в дух шла, – Тейн поднимает на меня бесхитростный взгляд. – Маста Олинирайн чётко наказала: узнаю, что тайком куски таскаешь, – прогоню.

Она опять опускает голову.

– Да вы тут все ненормальные?! – взвиваюсь я. – Это же мать!

– Маста Лика, в том-то и дело, – пытается объяснить Тейн. – Нельзя привязываться к ребёнку, когда знаешь, какая ему судьба уготовлена. Маста Олинирайн способ подготовки будущего проводника в древних книгах вычитала. Должен быть физически слабым, зато умным и покорным. Умненьким Дэйн родился, всё на лету схватывал, а вот покорность… Уж не знаю, откуда он прознал, для чего его растят, только сопротивлялся сильно. От побега на комнатах защита стояла, и куда ему бежать, когда любой в Деоне родителям бы вернул? Но пытался сколько раз – не пересчитать, даром что пороли потом до полусмерти.

Салат я отодвигаю – он встал бы поперёк горла. «Что-то ты ростом не вышел. Плохо кушал в детстве?» – «Аппетита не было»… Дэйн, почему ты мне не врезал?! Как же стыдно, как мучительно стыдно!

– И что, все это одобряли? Отец, брат…

– Так ведь он им как бы никто, – теряется Тейн. – Они и не встречались с ним, ждали, когда положенное время придёт. Учиться позволили – у тех же учителей, что к масте Дастирайну приходили.

– Домашнее образование, – еле слышно повторяю я. – А потом что, Тейн?

– Известно что. Дождались, пока созревать начнёт, поздно, годам к пятнадцати, он же слабенький был, и сделали, что собирались. Подробностей не знаю, маста Олинирайн запретила сюда ходить. Говорят, чтобы слышать Анду, нужно пройти через бездну, умереть и родиться в ужасных муках. Я Дэйна лишь через два года увидела. Вроде такой, как раньше, не смирился. Надзирали за ним хорошо, поставили дополнительные барьеры и решётки на окнах с вплетённой защитой.

– Вечная тюрьма. – Понимаю, что ещё слово – и я вспыхну. – Только Анда рассудила иначе… Тэйн, неужели все в замке знали, что происходит, и никто не вмешался?!