Андэ. Огонь, свет, жизнь

На кончиках пальцев возникают готовые сорваться алые искры. Теперь Тейн взирает на меня с ужасом.

– Маста Лика, так заведено в Деоне – дети принадлежат родителям. Нельзя соваться.

– Слышала уже, – смаргиваю слёзы. – Но скажите честно, Тейн: вы смогли бы так поступить с собственным сыном?

– Мы же простые люди, – она тщательно подбирает слова. – Нам не до статуса. Иметь проводника в семье почётно, вроде милость Анды. Может, если бы Дэйн покорился сразу, с ним не были бы так строги.

– Я не об этом спросила, – обрываю её. – Вы могли бы держать сына впроголодь, избивать, ломать, потом искалечить?

Тейн молчит, но мне ответ и не нужен. Анда, ты всё ещё хочешь дать шанс этому миру?..

– Идёмте на кухню. Поможете мне и… – «убирайтесь» я проглатываю, – возвращайтесь к сыну.

– Вы не доели, маста Лика.

– Итэн, я сыта.

Мне теперь долго кусок в горло не полезет.

На кухне заставляю себя внимательно слушать пояснения. В семь вечера придут ужинать семнадцать вольнонаёмных служащих. На стол накрывать не нужно, достаточно оставить еду на плите, которая сама поддержит нужную температуру. Продукты в холодильнике и кладовой, молоко, творог, масло и яйца в специальном отделении. Киваю и желаю, чтобы Тейн поскорее ушла. Внушаю себе, что она не виновата. Ни она, ни Совет, ни Солн и прочие «достойные» проводники… А кто?!

– Анэн, маста Лика. Вы не беспокойтесь, Стиг завтра выйдет.

– Пусть остаётся с женой столько, сколько надо. Это не скажется на оплате.

По лицу Тейн понимаю, что угадала. Она низко кланяется и исчезает. А я… я реву в обнимку с посудомойкой.

Я же давала себе слово не плакать при Дэйне, а не из-за него.

***

Дэйн появляется около пяти. Сижу в кресле у себя в комнате и читаю… делаю вид, конечно. Виноватый вздох – и он утыкается мне в плечо.

– Успокоился? – спрашиваю строго.

– Угу.

– Сады в Сейде подпитал?

– На полгода хватит.

– Ел что-нибудь?

– Нет.

– Идём, – беру его за руку и перемещаюсь в столовую.

– Что это? – подозрительно принюхивается Дэйн.

– Сырники. Я испекла для тебя.

Золотые глаза распахиваются так, что в зрачках видно моё отражение.

– Ты что сделала?

– Замарала свои высокостатусные ручки мукой, творогом и сахаром… Ешь, Дэйн. Силы тебе пригодятся. Кстати, Стига временно не будет – у него ребёнок родился, так что пока для наших работников готовить буду я. Надеюсь, у тебя найдётся будильник, чтобы мне не проспать завтра утром.

– Ты ненормальная, Лика. Обычно, когда Стигу нужен выходной, на замену приходит его мать. Зачем тебе возиться на кухне?

– Если кто в Деоне и ненормальный, это точно не я. А Тейн я видеть не хочу.

Он замирает.

– Лика?..

– Ешь, – повторяю я. – Уверена, ты такие не пробовал. Я знаю тринадцать рецептов сырников и около двадцати – блинчиков и оладушек. В нашем отделе разрабатывали умную сковородку, как ты думаешь, кто тестировал новые модели? Даже боялась, что растолстею, представляешь? Зато все сотрудники табунами паслись в моей лаборатории, сам директор института приходил чаще, чем обычно, и…

Дэйн молча обнимает меня и так стоит. Потом садится, старательно прячет лицо. Хотя чего ему – чёлка длиннющая, всё скрывает. Это мне, чтобы утаить слёзы, нужно выдумывать повод – соринка, мол, в глаз попала.

– А что такое белое?

– Сметанный соус. Тоже сладкий. Вкусно?

– Очень. С такой едой скоро растолстею я.

– Не переживай, у тебя будет куда тратить энергию. Не передумал идти к Рейшу?

Он тщательно добирает соус последним кусочком сырника и поднимает взгляд.

– Я уверен, что это подождёт. Если я… Если ты… по-прежнему хочешь мне доказать…

– Хочу, – надеюсь, мой голос не дрожит. – Очень хочу, Дэйн. Сейчас посуду отнесу…

– К чёрту посуду! – волна воздуха относит стол в сторону. Ничего себе… – Лика, только прежде ответь: с твоей стороны это лишь жалость? Ты так поступаешь потому, что меня пожалела?

– Дурак ты, Дэйн, – выдыхаю я. – А ещё адэн.

Короткая алая молния срывается с моего пальца и аккуратно разбивает пустую тарелку пополам. Красиво, наглядно и доходчиво. Андэ. Одна жизнь на двоих, одно сердце, одно дыхание.

– Дурак… – эхом повторяет он. – Считал, что так замечательно соврал Совету…

– Я тебя предупреждала – не ври, – пытаюсь срастить тарелку. Сложно! Ломать не строить, целая вещь получается с пятой попытки.

Дзинь! Другая молния нагло сводит результаты моего труда на нет.

– Сказал же тебе – в бездну посуду!

– Отличная семейная жизнь, – ухмыляюсь я. – И плюхи не нужны – отношения можно на расстоянии выяснять.

Затыкать рот он научился быстро – стоило один раз показать как. Способный. Кто из нас кого переносит в спальню, уже неважно. Трусы с сердечками остаются неоценёнными. Дэйн целуется так, что неважным становится всё – Деон, Анда, Перелом. Отрывается только тогда, когда мы оба начинаем задыхаться.

– Дальше я представляю всё очень смутно, – шепчет он. – Поэтому тебе придётся подсказывать, что я должен делать. И ещё мне страшно. Это ведь не слухи, Лика, и не просто отсутствие влечения – меня так изуродовали. Попытка испытать наслаждение вызывала боль. Но ты каким-то образом забираешь мою боль, и я надеюсь… надеюсь, что смогу…