Андерсен

Тогда я ему поверил, но теперь, после всего, я уже далеко не так уверен.

Я больше вообще ни в чём не уверен.

Дело было так: был у них в школе один пятнадцатилетний (тогда как Йонасу тогда было всего восемь лет), который уже продолжительное время терроризировал младших на пути из школы, угрожал им и отнимал карманные деньги и мобильники. Это продолжалось долго, но ни одна из жертв не посмела рассказать об этом ни дома, ни в школе. Они предпочитали врать, настолько он их запугал. Они говорили, что деньги потратили на сладости, а мобильник где-то потеряли. Застращал всех тотально. Грозил отрезать уши или порвать нос, если кто скажет хоть слово. Он бы, конечно, не сделал этого, но на первоклашек и второклашек угрозы действовали, ведь он выбирал для нападения самых маленьких и слабых.

Настоящий преступник, уже в этом возрасте. Позднее в газете писали, что его мать-одиночка не справлялась с воспитанием и не препятствовала тому, что он смотрел на своём компьютере видео с насилием. Я не особенно верю таким объяснениям. Не во всём можно винить видео с насилием и игры-стрелялки. Хотя в наши дни уже нельзя сказать: мол, я считаю, что просто есть люди, у которых от рождения такой подлый характер.

Именно этот мальчик, должно быть, крал из кассы деньги в разных местных магазинах. Сам он это потом отрицал, но стоило ему попасть в исправительное заведение, как кражи тут же прекратились.

А вообще поймали его лишь благодаря Йонасу и этой случайности. Теперь я спрашиваю себя, действительно ли то была случайность.

209

Среди жертв были два одноклассника Йонаса. С ним самим это не случалось, хотя он ходил из школы той же дорогой, что и они. Потом он говорил, что ничего не знал о нападениях. Теперь, когда я подвергаю сомнению всё, что – как мне казалось – знал о нём, я считаю возможным, что он врал. Йонас всегда обладал особым даром выведывать всё, что от него хотели скрыть. Например, несколько лету нас это было форменной игрой: мы прятали подарки, купленные ему ко дню рождения или к Рождеству, в самые неожиданные места, а он пытался их обнаружить ещё до праздника. С техпор мы держали пакеты на виду, только взяли с него обещание не заглядывать в них до времени. И это обещание он сдерживал.

Так мне кажется, во всяком случае.

Смогу ли я ещё когда-нибудь сделать ему подарок на день рождения?

«Я ничего не знал про этого типа, – говорил он потом. – Иначе бы я не пошёл той дорогой». Тогда меня это убедило. Йонас всегда был рассудительным мальчиком – нет, я должен написать так: я всегда считал его очень разумным мальчиком. Если бы он знал…

Но может быть, думаю я теперь, он это и знал, как-нибудь выведал тайну у одноклассников, подслушал чей-то разговор, не знаю. И если так, то не было никакой случайности в том, что он в тот день решил сократить путь, пойдя через тот участок, где на него вдруг тут же…

Когда я думаю об этом, то у меня как с той картинкой, где тебе видится греческая амфора, а потом ещё раз глянешь – и видишь уже не амфору, а два человеческих профиля. Картинка та же самая, а видишь совсем другое. Так же и у меня с Йонасом.

Я пытался обсудить это с Хелене, но она ничего не хотела об этом слышать. Она сказала, что я в чём-то подозреваю нашего сына – и это самое настоящее предательство. А я всего лишь хотел понять Ионаса. Что-то же в нём происходило, что привело его к этому решению, и пока я этого не пойму, у меня нет шанса его найти.

Может, шанса нет хоть так, хоть эдак.

Я должен записывать и все предположения, говорит Майя, в том числе и такие вещи, в которых я отнюдь не уверен. «И если ты зайдёшь в тупик (запутаешься) в своих предположениях, – сказала она, – это тоже ничего. Вредно только одно: закрывать глаза на факты и отказываться видеть вещи такими, какие они есть».

Итак. Будем смотреть на вещи, каковы они есть. Какими были тогда. Какими могли бы тогда быть.

210

С уверенностью я знаю только одно: Ионас решил сократить путь домой и пошёл через этот участок, на котором с незапамятных времён начали что-то строить, но так и не построили. То ли из-за спора между наследниками, которые не могли договориться, то ли ещё из-за чего. Участок полностью заброшенный, некоторые сваливают туда крупногабаритный мусор, а ещё ходят слухи, что там торгуют наркотиками. Все родители окрестных кварталов запрещают детям использовать этот сокращённый путь, дескать, там можно наступить на использованный шприц, а то и ещё хуже, но кто же в этом возрасте устоит перед приключением? Если бы я рос в этих местах, то первую свою сигарету выкурил бы как раз на этом пресловутом участке.

Итак, Ионас пошёл этой короткой дорогой и повстречал того подростка, случайно ли, намеренно, и тот сразу на него набросился. Рад был, наверное, что случай послал ему новую жертву, что называется, с доставкой на дом. Он отнял у Йонаса мобильник и немножко денег, какие были у него в кармане, и пригрозил ему всем, что сделает, если он не будет держать язык за зубами. Угрозы по-настоящему кровожадные; и взрослый бы испугался, если бы услышал. Не удивительно, что дети помалкивали.