Читаем Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915 полностью

А за собрание моих сочинений полное 12 напечатанных книг и 3 больших новых (если с монографией «Пути» устроится[3360], то и 4 новых книги), т. е. от 15 до 16 книг если бы я просил 15 тысяч рублей, то, право, было бы не дорого. Эти 15 тысяч распределились бы так.

1913 год мне – 4000

1914 год мне – 4000

-8000

Долги:

«Мусагету» 3600

Некрасову 1100

М.К. Морозовой (за

2-ую часть гонорара

«Петербург») 1100

Блоку 800

-Итого 6600

8000 + 6600 = 14 600

14 600 за 15 книг → право, это можно было бы… Это считая долги. А если Терещенко, как явствует из Вашего письма, не считает сумму долгов за счет гонорара, что кажется мне неправдоподобным и уже совершенно фантастичным, то, право, в этом случае, быть может, и 1915 год мог бы он мне обеспечить. Тогда, невзирая на колоссальную сумму долгов (6600 р.) я получил бы за

1913 – 4000

1914 – 4000

1915 – 4000

Эта 3-летняя свобода бы окрылила меня, скажу прямо: спасла бы меня, как художника.

В сумме эти 15 книг (включая «Невидимый Град», за который примусь после «Петербурга») заключали бы не так-то уж мало художествен<ной> прозы. Смотрите.



5) Серебряный Голубь (том)

6) Петербург (том)

7) Невидимый Град (том)

8) Пепел (том)

9) Золото в лазури + Урна (том)

10) Путевые Заметки (худ<ожественная> проза) том

Десять томов была бы художественная проза и стихи.

И далее статьи.

11 и 12) Арабески + Луг зеленый + будущие статьи. 2 тома.

13) Символизм (без ритма)[3361] том

14) Ритм 1 том.

Я не знаю размер тома у «Сирина», но вот предлагаемые 14 томов большого формата (каждый том в этом виде равен приблизительно № «Логоса»[3362]). Из этого собрания сочинений 10 томов падают на стихи и худож<ественную> прозу и лишь 4 на статьи.

1) Том «симфоний» (с приложением рассказов, Пришедшего и т. д.) будет не менее 300 страниц большого формата.

2) Том «Серебряного Голубя» не менее 250 страниц.

3) Том «Петербурга» не менее 300 страниц.

4) Том «Нев<идимого> Града» не менее 300 страниц.

5) Том «Пепла» будет меньше (страниц 150).

6) Том «Золота в лазури» + Урна + последние стихотворения не меньше 250 страниц.

«Путевые Заметки» (не меньше 300 страниц).

Арабески + Луг зеленый + последние статьи по 300 страниц (2 тома).

Том Ритма (с примечаниями) 260 страниц; том «Символизма» до 350 страниц.

Видите: томы основательные; при меньшем формате эту массу можно разбить и на 20 томов: все дело в формате. Я предлагаю принцип естественного деления[3363].

Я не знаю, если у Брюсова долги, входит ли 20 000 тысяч <так!> гонорара в покрытие долгов, если 20 000 помимо долгов, то справедливо в таком случае мне за эти томы 12 000 тысяч <так!> помимо долгов (т. е. 3 года свободы и работы); если же долги мои вычитают у меня из общей суммы, то предлагаю так; за 14 больших томов 15 тысяч, т. е. расплату долгов и 2 года свободной независимости и работы, обязуясь в 2 года написать «Невидимый Град» и, может быть, Первую часть трилогии «Антихрист» (за последнее не ручаюсь: она, быть может, и не поспеет через 2 года)[3364]. За «Нев<идимый> Град» – ручаюсь.

Пишу это, милый, лишь Вам платонически, а не реально: безусловно Вам верю и безусловно не могу стать на реальную почву, не зная ни «Сирина», ни своей цены. Одно знаю: 333 рубля очень хорошо в месяц. Между нами (хотя бы год, полтора так пожить).

Не удивитесь цифре (300 рублей): эта цифра есть наша с Асей цифра. Вам она кажется большой, но опыт (Африка, Брюссель и т. д.) показал, что фактически это наша средне-хорошая жизнь. Можно жить нам на 200 рублей, очень терпя нужду и без возможности переездов, на 250 рублей не терпя нужды и без возможности переездов. Наконец, 300 рублей, не терпя нужды и с возможностью переездов.

Чтобы Вы не подумали, что это – мотовство, представляю Вам средний бюджет нашей жизни.

В Берлине нам с Асей по закону жить нельзя: следовательно, мы устроились благодаря содействию хозяйки, которая, конечно, отчасти пользуется нашим положением; перед полицией мы freulein Turgeneff и B. Bugaïeff. Перед жильцами Herr und Frau Bugaïeff[3365] (хозяйка посвящена в наш modus vivendi)[3366]. За это: приходится платить за комнаты (две), сообщающиеся, 130 марок в месяц без отопления и освещения. Отопление, освещение и кофей марок 40. Итого:



Обед (вегетарианский, следовательно не готовый, а по карточке → вегетарианская столовая от нас у черта на куличках) – обед от 5 до 6 марок в день, т. е. в месяц 150 марок.

За границей страшно дороги папиросы, а мы – курящие: мы курим по 25 пяти <так!> папирос в день, т. е. 50, т. е. 100 на два дня. Дешевые папиросы здесь отравлены морфием. Неопасные папиросы 100 штук – 3 марки.

В месяц мы курим

100 × 15 = 1500, т. е. папиросы обходятся 45 марок.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Письма к провинциалу
Письма к провинциалу

«Письма к провинциалу» (1656–1657 гг.), одно из ярчайших произведений французской словесности, ровно столетие были практически недоступны русскоязычному читателю.Энциклопедия культуры XVII века, важный фрагмент полемики между иезуитами и янсенистами по поводу истолкования христианской морали, блестящее выражение теологической проблематики средствами светской литературы — таковы немногие из определений книги, поставившей Блеза Паскаля в один ряд с такими полемистами, как Монтень и Вольтер.Дополненное классическими примечаниями Николя и современными комментариями, издание становится важнейшим источником для понимания европейского историко — философского процесса последних трех веков.

Блез Паскаль

Философия / Проза / Классическая проза / Эпистолярная проза / Христианство / Образование и наука
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

П. А. Флоренского часто называют «русский Леонардо да Винчи». Трудно перечислить все отрасли деятельности, в развитие которых он внес свой вклад. Это математика, физика, философия, богословие, биология, геология, иконография, электроника, эстетика, археология, этнография, филология, агиография, музейное дело, не считая поэзии и прозы. Более того, Флоренский сделал многое, чтобы на основе постижения этих наук выработать всеобщее мировоззрение. В этой области он сделал такие открытия и получил такие результаты, важность которых была оценена только недавно (например, в кибернетике, семиотике, физике античастиц). Он сам писал, что его труды будут востребованы не ранее, чем через 50 лет.Письма-послания — один из древнейших жанров литературы. Из писем, найденных при раскопках древних государств, мы узнаем об ушедших цивилизациях и ее людях, послания апостолов составляют часть Священного писания. Письма к семье из лагерей 1933–1937 гг. можно рассматривать как последний этап творчества священника Павла Флоренского. В них он передает накопленное знание своим детям, а через них — всем людям, и главное направление их мысли — род, семья как носитель вечности, как главная единица человеческого общества. В этих посланиях средоточием всех переживаний становится семья, а точнее, триединство личности, семьи и рода. Личности оформленной, неповторимой, но в то же время тысячами нитей связанной со своим родом, а через него — с Вечностью, ибо «прошлое не прошло». В семье род обретает равновесие оформленных личностей, неслиянных и нераздельных, в семье происходит передача опыта рода от родителей к детям, дабы те «не выпали из пазов времени». Письма 1933–1937 гг. образуют цельное произведение, которое можно назвать генодицея — оправдание рода, семьи. Противостоять хаосу можно лишь утверждением личности, вбирающей в себя опыт своего рода, внимающей ему, и в этом важнейшее звено — получение опыта от родителей детьми.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Павел Александрович Флоренский

Эпистолярная проза
О величии России
О величии России

Кто больше сделал для империи? Петр I, который ее основал? Александр I, который устоял перед нашествием Наполеона? Александр II, освободивший крестьян? Многие российские императоры внесли свою лепту в процветание и укрепление России, но лишь одно царствование называют Золотым веком Российской империи!Когда юная принцесса София Августа Фредерика фон Анхальт-Цербст-Дорнбург (1729—1796) выходила замуж, она вряд ли знала, какая участь уготована ей судьбой. Однако по всем своим качествам – характеру, уму, воспитанию, образованию,– она оказалась более чем достойной этой тяжелой короны – короны Российской империи. В 33 года из нелюбимой жены недостойного мужа она превратилась в Божиею милостию Императрицу и Самодержицу Всероссийскую, Царицу Сибирскую, Государыню Псковскую и Великую Княгиню Смоленскую, Княгиню Эстляндскую и иных, всея Северныя страны Повелительницу, Грузинских Царей и иных наследную Государыню и Обладательницу, и прочая, и прочая, и прочая…Мы не знаем, что испытала она, осознав размеры своей империи и – меру ответственности за нее. Мы знаем, что сделала она с этой ношей.Екатерина осуществила мечту Петра Великого – присоединила к империи Крым и Причерноморье. Население подвластной ей державы возросло с 23 до 37 миллионов человек. Императрица образовала 29 новых губерний и построила почти полтораста городов. При ней вдвое возросла армия и удвоилось число крупных предприятий. Вчетверо возросли государственные доходы. Был проведен ряд важнейших реформ. Наступил расцвет искусств и наук. Екатерина II оставила потомкам достойное литературное наследие. Просвещенный абсолютизм – вот как называется такой способ правления.Но чтобы стать просвещенным монархом, нужно быть просвещенным человеком. Как нелегко ей было примирить в себе гуманистические идеалы и реальную политику, лучше всех знала она сама. «Вы,– писала она французскому философу Д. Дидро,– пишете на бумаге, которая все стерпит, я же, бедная императрица,– на коже человеческой, столь чувствительной и болезненной…»Величина еще не есть величие. Приняв под свою длань страну огромную, но бедную, плохо управляемую и малоразвитую, Екатерина II дала ей перспективы, придала мощный импульс развития и наконец сделала великой европейской державой.«Я желаю и хочу лишь блага той стране, в которую привел меня Господь; Он мне в том свидетель», – этими словами начинаются «Мысли из Особой тетради» Екатерины II. Но слова – это всего лишь слова, а дела – это поступки. К счастью для России, слова Екатерины Великой были искренними и ее правление в целом – прекрасное тому подтверждение. В предлагаемой читателю книге представлены основные свидетельства напряженного труда императрицы – указы, размышления, мемуары, письма.Электронная публикация включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие правители» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями. В книге великолепный подбор иллюстративного материала: текст сопровождают более 200 редких иллюстраций из отечественных и иностранных источников, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Элегантное оформление, прекрасная печать, лучшая офсетная бумага делают эту серию прекрасным подарком и украшением библиотеки самого взыскательного читателя.

Екатерина II

Эпистолярная проза