Андрей Громыко. Ошибка мистера Нет

Если чувства Черчилля понятны не только политику, но и обычному человеку, потому что с вступлением Америки в войну значительно увеличивались силы союзников, то облегчение Рузвельта при известии о нападении японцев на Перл-Харбор вызывали бы недоумение, если бы мы не знали, что война дала мощный импульс для развития всей экономики США. С 1933 г. было построено 122 000 общественных зданий, 77 000 мостов и 285 аэропортов, проложено 664 000 миль новых дорог. Вся нация получила работу, а Рузвельт – необходимую ему прослойку для «нового курса». А уже в 1943–1944 гг. Америка производила 40 % военной продукции мира!

То есть США, как ни цинично это звучит, война была выгодна. Она не только помогла им выйти из Великой депрессии, но и стать самой великой державой послевоенного мира. Поэтому еще 1 сентября 1939 г., когда американский посол сообщил из Парижа о вторжении немецких войск в Польшу, президент радостно произнес: «Прекрасно, Билл! Наконец свершилось. Да поможет нам Бог!». Потому что только огромные доходы от господства военной продукции США на чужих рынках смогли радикально решить финансовые проблемы экономики. Когда же Германия напала на СССР, Рузвельт облегченно вздохнул, понимая, что угроза Америке отсрочена – Гитлер привык бить противников поодиночке. Однако дело не только в подъеме экономики. Рузвельт понимал, что эта война неизбежно повлечет за собой передел мира, перекройку границ и рынков сбыта, и не собирался стоять в стороне от процесса.

О том, как Рузвельт смотрел на роль США в войне, рассказал в своей книге «Его глазами» сын президента Эллиотт.

«Ты представь себе, – пояснял отец сыну, – что это футбольный матч. А мы, скажем, резервные игроки, сидящие на скамье. В данный момент основные игроки – это русские, китайцы и в меньшей степени англичане. Нам предназначена роль игроков, которые вступят в игру в решающий момент… Я думаю, что момент будет выбран правильно».

Странно, конечно, что Рузвельт не упомянул тут о немцах, хотя и понятно, что после нападения японцев для Америки большее значение имели события в Азии. Впрочем, стоит ли обвинять политика за то, что он говорит о наиболее близком и радуется выгодному для своей страны повороту мировых событий. Политика вообще дело циничное, в котором каждый за себя, а все выгоды практически всегда – за счет других. Исключение в этом грешном мире составляют разве что наши либералы, которые чужие страны, в основном западные, любят гораздо больше своей Родины.

Однако вернемся в Америку военных лет. В США тогда начали проводиться благотворительные концерты, встречи, приемы, сбор средств для бойцов Красной армии. Американцы, сами участвовавшие в войне с Японией, отдавали средства и теплые вещи для советских воинов, боровшихся с фашизмом. Вся эта помощь шла по линии различных общественных организаций.

На одном из митингов американо-советской дружбы, состоявшемся в 20-тысячном зале «Мэдисон-сквер гарден» (в Нью-Йорке), выступала и Лидия Дмитриевна, причем выступала на английском языке, который она за два-три года пребывания в США уже выучила.

После победы под Москвой заметно изменилось и отношение руководства США к Советскому Союзу, которое уже по-другому, гораздо более высоко стало оценивать военный потенциал СССР и его шансы на победу. Участились встречи сотрудников советского посольства с представителями американской администрации. В ходе их разрабатывалась и готовилась к подписанию Вашингтонская декларация, которая была подписана в первый день нового, 1942 года от имени 26 государств. Она вошла в историю как Декларация Объединенных Наций, дав впоследствии название главной международной организации послевоенного мира.

По настойчивому предложению советской стороны во вступительную часть декларации было внесено положение о том, что полная победа над немецким фашизмом необходима для защиты жизни, свободы, независимости, для сохранения человеческих прав и справедливости во всех странах. Правительства государств, подписавших ее, обязались употребить все свои экономические и военные ресурсы для победы над врагом; сотрудничать друг с другом и не заключать сепаратного мира или перемирия с общими врагами. Это было начало оформления широкой антигитлеровской коалиции, во главе которой стояли СССР, США и Великобритания.

Между руководителями стран, возглавивших коалицию, осуществлялась систематическая связь, шел постоянный обмен посланиями через их посольства, в которых поднимались и согласовывались важнейшие, поистине судьбоносные вопросы международной жизни и политики. Ничего подобного раньше не было. Впрочем, и войны такой раньше не было. Когда в посольство поступало очередное письмо от Сталина в адрес Рузвельта, в советское посольство приезжал военный помощник президента генерал Эдвин Уотсон. Все делалось срочно и архисрочно, несрочных вопросов тогда не было. Получив от Громыко, в то время поверенного в делах, очередное послание Сталина, генерал немедленно доставлял его Рузвельту. На все уходило от пятнадцати до двадцати минут, иногда даже меньше.