Андрей Платонов, Георгий Иванов и другие…

Его имя никогда не было модным, журналисты не удостоили его вниманием, никто не присуждал ему премий, критиков он не интересует, – похоже, он для них слишком сложен, слишком неоднозначен. Не зря сказано: «Они любить умеют только мёртвых», – многие просто не читали его и только теперь начинают догадываться, что проморгали крупнейшего русского писателя последних десятилетий.

Ой, ну Боже мой, кто ж на критиков-то надеется? И как можно надеяться на критиков в стране победившего критику кретинизма? Это ж настоящие малохольные. Те, у кого в новых классиках ходит Пельювин… ну что вы, дорогой Борис Хазанов, разве можно о них вообще говорить серьёзно. Там нету критики давно. Не то, что литературной или вообще художественной – никакой. Там нынче чудеса. Там леший бродит, там некто на ветвях сидит… а то свисает. Там теперь значимость «писателя» определяется ТВ форматом. Об них теперь если серьёзно, так только как о больных. А они и сами всё чаще жалуются. Тяжело, говорят. Больны мы, говорят. Ну, одним словом, клиника.

Журналисты не удостоили вниманием?

Так это ж вообще царство мокриц и тараканов.

А Горенштейн – слон.

Ну, какого, скажите, внимания могут удостоить слона мокрицы и тараканы снующие на разных скоростях у его гигантских стоп?

Да, был в России Фридрих Горенштейн – вы совершенно правы – крупнейший писатель. И не последних только десятилетий, а как минимум полувека, потому что и ретроспективно ему не сыщешь весового адеквата, пока вспять до Платонова не долистаешь.

От горы к горе…

А на поверку – одно горе.

Потому что и та и другая гора, и Платонов и Горенштейн, – вершинами уходят за облака. Ну а если принять во внимание, что над Россиею духовная и интеллектуальная облачность уже давненько сплошная и крайне низкая, то какой там, я вас умоляю, Горенштейн?

Они любить умеют только мёртвых?

Ха! Если бы!

Горенштейн умер… ну и?..

Нет, уважаемый Борис Хазанов, они любить умеют только низких.

Это и есть доминирующая в России экзистенциальная типология и преобладающая нравственная морфология. Горенштейн в интервью Виктору Ерофееву говорил, что «Россия встанет». Так говорил, но верил ли в это? Похоже, не слишком. Скорее надеялся. Потому и завершил свой великий и беспощадный роман «сердечным», как он выразился, воплем пророка Исайи: «О, вы, напоминающие о Господе, не умолкайте!». В надежде на то, что низкая облачность рассеется, нельзя забывать о небе, надо о нём напоминать.

Спасибо вам вновь, Борис Хазанов, за вашу статью, и за то, что она мне дала искорку чуть-чуть высказаться о моём любимом Фридрихе Горенштейне.

2012 год, Верона

Пролетая над книгой (Феномен Армалинского)

Армалинский – это самый большой сорванец и саморекламщик последних десятилетий. Сколько мочи, кала, садизма и прочего отборного постмодерна истратил Вл. Сорокин, чтобы выпнуться в замеченные и популярные.

А Армалинский всех наказал… просто взял и наказал – он сделал всего один выстрел, но попал именно в критическую точку того мутного стекла, которое держало его в зоне незамеченности…

Забудут Сорокина… и весь супчик-баранчик современной плоской сексоматюгальни.

А лай на Армалинского будет повторяться и повторяться. Пушкинистика… как русская деревня ночью. Вроде уже и затихло… а потом где-то скрип-хлоп-пук… собака открыла глаз, тявкнула и поехало, вся околица зашлась…

Борис Левит-Броун 2005 год

Истерзанный паранойей континентальных таможен, доплёлся из Миннесоты в Верону “Литературный Памятник” – А.С. Пушкин «Тайные Записки 1836–1837 годов».

От первого издания книге исполняется 30 лет. Сами записки читаны мною давно, а вот многолетний хоровод вокруг них и её автора я только теперь смог с птичьего полёту оценить во всём его ко(с)мическом масштабе.