Андрей Смирнов

— Ложью и хитростью? — Усмехнулся Мъяонель. — Да ты, старик, еще более безумен,

чем я. А что до Царства Безумия — что ж, приходи в это Царство, и я с удовольствием поиграю

там с тобой в прятки.

Вряд   ли   ответ   Архайна   был   бы   таков,   про   который   можно   сказать,   что   он   —   не

оскорбителен.   Потому,   прежде,   чем   начал   говорить   Хозяин   Железной   Башни,   прервал   его

Келесайн Майтхагел:

— Хорошо, — сказал он. — О судьбе Комета мы уже знаем. Но где остальные? Где Лорд

Джеренион?

— Я освободил его еще прежде. Мы много беседовали с ним о природе Сущего и других

пяти   Царств.   Некоторые   из   моих   рассказов   заинтересовали   его   и   потому,   когда   я   предложил

переместить его в области, о которых рассказывал, Джеренион ответил согласием. Можете не

верить моим словам, но, когда вернется Серебряный Ткач, он подтвердит мою правоту.

— Когда же он вернется? — Спросил Джордмонд.

Сказал Мъяонель:

—  Я не знаю. Однако не думаю, что скоро, ибо области, в которые я переместил его,

весьма далеки от нас.

— А Зерем? — С еще большим недоверием полюбопытствовал Келесайн. — Неужели он

тоже заинтересовался исследованием каких-то далеких малоизвестных областей мироздания?

—  Не   совсем,  — сказал Мъяонель.  —  Но не  думаю,  что вам  будет  трудно  найти его.

Полагаю, Лорд Зерем уже вернулся в свой замок, ибо я отпустил его немного раньше остальных.

Эти слова вызвали сильное недоверие со стороны Восседающих, и они, используя зеркала

и   заклинания,   попытались   немедленно   связаться   с   Творцом   Чудовищ.   Однако,   тут   их   ждала

неудача. Ибо Зерем, освобожденный Мъяонелем задолго до этого, никак не давал о себе знать

Совету, полагая подобную стратегию — наилучшей в своем положении. Опасаясь сражаться на

стороне Совета, совершенно невыгодным считал он для себя также и прямо извещать их об этом.

Поэтому предпочел он выжидать; а выждав — увидеть: кто победит в войне за Рассветные Земли;

а увидев — присоединиться к победителю.

— Зеркала темны, — сказала Астана Мъяонелю. — Как вы это объясните, милорд?

— Возможно, — усмехнувшись, ответил Мъяонель. — Он принимает ванну.

Нечего   и   говорить,   что   насмешка   лишь   еще   более   раздражила   Совет.   Возвращаясь   в

цитадель Джордмонда, многие хотели немедленно разорвать договор, ибо, по их мнению, Хозяин

Рощи   обманул   их.   Возможно,   они   так   бы   и   поступили,   если   бы   не   Клятвы   Силы,   нарушать

которые Лорды опасались.

Сказал Келесайн:

— Следует доподлинно выяснить, в своих ли владениях находится Зерем или нет. Если о

нем там и не слыхали — значит, мы можем быть уверены, что Мъяонель первым нарушил клятву,

а раз так, то и наша часть обещания перестает иметь какую бы то ни было силу.

Он   пришел   в   земли   Лорда   Зерема   и   спросил   у   учеников   Повелителя   Бестий,   дома   ли

господин   их.   Наученные   Зеремом,   ученики   солгали,   однако   в   сердце   Келесайна   закралось

подозрение. Он вышел из цитадели и постучался еще раз — посредством своей Силы, низведя с

неба  ослепительную  молнию  в  ворота  Аглифоста.  Собственное  колдовство  замка,  по большей

части, рассеяло разрушительную мощь небесной плети и потому строение пострадало не слишком

сильно,   однако   своего   Келесайн   добился.   Зерем,   забыв   о   всех   предосторожностях,   тотчас

выскочил на стену замка и, стягивая свою Силу, стал посылать на голову Повелителя Молний

бесчисленные проклятья. Ибо он решил, что Келесайн, прослышав об отсутствии в замке хозяина,

возжелал   захватить   Аглифост.   Грозился   Зерем,   что   обвинит   Келесайна   перед   Советом,   и   как

преступника станут судить его.

—  Не меня, но тебя станет судить Совет, — отвечал ему Келесайн. — Ибо, я вижу, ты

спелся с нашим врагом и вполне перешел на его сторону. А что до молнии, которая так тебя

напугала, то это была всего лишь уловка, ибо я подозревал, что ты прячешься в своем логове.

— Расскажешь это Совету! — Крикнул Зерем.

— Без сомнения, они узнают об этом, — кивнул Келесайн. — Знай же, что я не стал бы

пытаться захватить твой замок хотя бы потому, что Совет превосходно осведомлен о том, куда и к

кому я  собирался   направиться.  Мне  не   придется  даже  оправдываться   перед  Восседающими,  а

какие найдутся оправдания у тебя — вот это мне было бы небезынтересно услышать!

Тогда Зерем понял, что по собственной глупости выдал себя. Он стал изворачиваться как

змея и с самой любезной улыбкой пригласил Келесайна в гости — в то время как в душе его

возгорелась сильнейшая ненависть. Стал он оправдываться и утверждать, что не предавал Совет,

не   входил   ни  в  какие   сделки  с   Мъяонелем   и  более   того,   ненавидит   Хозяина   Безумной  Рощи

сильнее,   чем   кто   бы   то   ни   было.   И   нельзя   сказать,   чтобы   эти   его   слова   были   совершенно

неискренними. Узнав от Келесайна о заключении мирного договора, Зерем мысленно заскрежетал

зубами от ярости и подумал: «Проклятый безумец выставил меня дураком! Он сделал меня в