Андрей Смирнов

живущий в каком-то портовом городке: названия того городка я не помню, однако знаю, что это то

самое место, где сто лет назад был умерщвлен Агравис Мудрый. Полагаю, что ты еще не забыл

это имя.

Гасхааль кивнул, ибо мгновенно вспомнил и мудреца, и те Земли, где жил Агравис, потому

что Гасхааль и был тем волшебником, который умертвил его. Точнее (в терминологии самого

Гасхааля) — прекратил его прежнее несовершенное бытие путем причащения к Единственной

Истине и Подлинной Силе. Превратил в ворону.

Меж тем Зерем продолжал:

— Ученик Агрависа — именно тот астролог, о котором я говорю, и он тоже тебя не забыл.

Несколько месяцев назад он явился в храм Бога Света, к Повелителю Молний, который и поныне

живет в храме, и объявил Келесайну, что способен произвести вышеупомянутые расчеты. Взамен

он потребовал немногого — причастить его к одной из тамошних стихий и помочь отомстить за

смерть учителя.

— И Келесайн согласился?

—  Конечно,   —   пожал   плечами   Зерем.   —   Ведь   требования   эти   вполне   выполнимы.

Естественно, Келесайн не отправится в новый мир один. Я знаю, что тот астролог обратился еще к

нескольким Обладающим. Кроме того, они, равно как и Келесайн, не преминут захватить с собой

своих   учеников,   союзников   и   вассалов.   Собственно,   я   сам   узнал   обо   всем   этом   только   лишь

вследствие того, что им потребовался кто-то, кто смог бы обуздать тамошние темные аспекты

волшебства, ведь ни Келесайн, Повелитель Молний, ни Джормонд-Законник, ни Тарнааль, Ангел-

Страж, не способны на это — да и не захотят заниматься ничем подобным.

Гасхааль задумался, ибо имена вышеупомянутых Лордов говорили ему о многом. О них

ходили  легенды,  особенно о  последнем,  Тарнаале,   истребителе  зла,  великом  воителе  и  живом

оплоте сил Света.

—  Значит, в скором времени, — произнес он задумчиво, — мой остров навестят столь

знаменитые герои? Благодарю за предупреждение.

—  Еще   не  в  скором,  —  ответствовал  Зерем.  —  Потому что  астролог пока   представил

Келесайну лишь общие, первоначальные расчеты; несколько месяцев у него уйдет на то, чтобы

уточнить их. И, как я понимаю, окончательный договор еще не заключен.

Гасхааль   кивнул,   ибо   намек   Повелителя   Бестий   был   более,   чем   прозрачен.   Затем   он

спросил:

— Что я должен тебе за эту услугу?

—  Ничего, — сказал Зерем. — Однако я не желал бы, чтобы кому бы то ни было стало

известно о том, что я разговаривал с тобой об этом.

С тем он и ушел, а Повелитель Ворон еще долго сидел в кресле у окна, размышляя, как

следует   поступить   и   что   предпринять,   чтобы   обезопасить   себя.   Так   же   он   размышлял   о   том,

какими мотивами мог руководствоваться Повелитель Бестий, предавая своих союзников. Он даже

подозвал к себе одну из ворон — ту, что прежде была Агрависом Мудрым — и спросил ее, что она

думает по этому поводу.

Ворона ответила так:

— Возможно, он желает видеть тебя в числе своих друзей, Повелитель, ибо предвидит в

будущем   раздор   между   Лордами   нового   мира;   возможно,   желает   с   твоей   помощью   получить

больше, нежели ему намеревались позволить взять остальные Лорды.

Гасхааль согласился  с  вороной,  ибо  к нему приходили  схожие  мысли.  Затем  он  встал,

изменил облик и отправился в город, где некогда жил мудрец Агравис, а ныне обитал его ученик,

лелеющий планы мести. Появившись в городе, Гасхааль без труда проник в дом астролога и после

недолгой беседы подчинил себе его волю, уничтожил прежнее тело, и дал новое — тело вороны.

Также он забрал с собой бумаги астролога.

Затем он решил предпринять еще одну предосторожность, поскольку смерть астролога не

означала того, что Келесайн или Тарнааль не попытаются его убить — они могли пойти на это

только лишь ради того, чтобы отомстить за своего протеже, без какой-либо прямой выгоды для

себя. Из этого следовало, что Гасхаалю, в свою очередь, могут потребоваться союзники против

них. Из тех колдунов, которых он знал, наименее плохие отношения были у него с Мъяонелем,

Рафагом, Эмерхадом и Селкет, а происходило это от того, что некогда все они принадлежали к

одному древнему народу, и до сих пор помнили об этом. Дружбы меж ними не было, потому что

времена, когда народ ванов явился в этот мир, отстояли от нынешних дней на многие тысячелетия,

но никогда не было и вражды. Поговаривали, что Рафаг убит, а Селкет потеряла способность

менять обличья, и вынуждена постоянно жить в облике полуженщины-полукошки-полускорпиона.

Касательно Мъяонеля Повелителю Ворон было известно, что не так давно тот обрел власть над

какими-то силами, близкими к Царству Бреда и, возможно, проистекающими из него, а что до

Эмерхада, то его Повелитель Ворон не видел дольше всех и не знал даже, где его искать.

В начале он отправился к Мъяонелю, в Безумную Рощу, в Башню Без Окон. Мъяонель

принял его равнодушно. Обретя Силу, он потерял сердце, и от того начисто лишился каких бы то

ни было желаний и привязанностей. На вопросы Гасхааля он отвечал с большой неохотой и не

проявил интереса ни к чему, о чем говорил Гасхааль.