Андрей Смирнов

подкарауливают любопытных детей и неосторожных взрослых, набрасываются на них и отнимают

у них память. Невозможно бороться с ними посредством оружия, потому что они невидимы. Они

духи, и все слова, дорогие каждому человеку: «мать», «дом», «любовь», «ребенок», «солнце»,

«ремесло» — для них лишь сладкая пища.

Отец снова замолчал.

— И это все? — Спросила Ирэна.

— Да, — сказал отец.

— Вовсе и не страшная это сказка, — сказала тогда девочка.

—  Что же, — промолвил отец, поднимаясь, — в следующий раз придумаю что-нибудь

пострашнее.

Поцеловав Ирэну в лоб, он вышел из дома. Пройдя через всю деревню, он поднялся на

холм и посмотрел на восток. Уже скрылось за горизонтом самое яркое из двух солнц Эссенлера,

но второе, изумрудного цвета, еще освещало мир, и неколебимо в его свете высились лесные

исполины, ровной стеной стоявшие на востоке. Казалось, что между их стволами свила гнезда

сама тьма.

В это время услышал отец Ирэны шаги за спиной и, обернувшись, увидел своего тестя —

сутулого и седого как лунь, но крепкого еще старика.

Спросил старик, подойдя ближе:

— Тянет обратно?

—  Нет, — ответил отец Ирэны. — Теперь уже почти не тянет. А раньше, до рождения

Ирэны — тянуло. Отчего-то мне казалось, что если войти в этот лес во второй раз, то обязательно

случиться выйти там, где входил я в него впервые.

—  Дурак, — сказал ему дед Ирэны, — ты снова все забудешь и сгинешь в лесу навеки.

Многие терялись в этом лесу, но ты — единственный, кто из него вышел. Благодари небеса за то,

что они подарили тебе вторую жизнь. Бессловесен ты был, словно зверь, когда вышел из этого

леса, и смотрел вокруг себя как смотрит ребенок или юродивый. Для того ли ручался я за тебя

перед общиной, говоря, что нет в тебе никакого зла, для того ли, спустя год, отдал за тебя свою

дочь, чтобы теперь ты снова сгинул в этом лесу? Выброси-ка из головы дурное и немедля ступай в

дом.

Склонил голову отец Ирэны и пошел обратно в деревню.

ДОЧЬ ХЕЛЛАЭНА

(история четырнадцатая)

В некоем королевстве жил человек по имени Дерниш. Был он герой и великий воин. Как-то

раз пришла к нему женщина — чужестранка по виду и говору — и сказала:

—  Меня  зовут  Рола.  Слышала  я,  что  в ваших  краях есть  место,   называемое  Безумной

Рощей,   и   отвратительный   чернокнижник   живет   там.   Желала   бы   я   уничтожить   этого

чернокнижника,  и если  бы нашелся  витязь,  который  бы  стал моим  спутником  в  этом  походе,

немедленно отправилась бы я в это место.

Сказал Дерниш:

—  Мъяонель, Хозяин Безумной Рощи — могущественный волшебник. Без всякого труда

победил   он   многих,   прежде   отправлявшихся   в   его   владения   в   поисках   славы.   Невозможно

сражаться   посредством   меча   с   безумием   или   болезнью,   а   ведь   это   —   те   силы,   которыми

повелевает он в числе прочих.

Сказала Рола:

—  Сильно   преувеличены   слухи   о   его   колдовском   могуществе.   Я   и   сама   искусная

чародейка, и уверена, что без труда одолею Мъяонеля в колдовском поединке. Однако Мъяонель

трусливо окружил себя многочисленными слугами, и населил свой лес безумными животными и

отвратительными демонами, и мне потребен кто-нибудь, кто сопровождал бы меня к Башне Без

Окон, и оберегал бы, пока я буду вести колдовскую битву с ее хозяином.

А была Рола стройна и красива. Кожа у нее была белая, как молоко, волосы — подобны

черному шелку. Было на ней длинное светлое платье и поясок, расшитый разноцветными узорами,

цветами   и   травами.   На   плечах   у   нее   покоился   серебряный   плащ   с   соболиным   воротником   и

золотыми застежками. Обута она была в башмачки из выбеленной кожи.

Сказал Дерниш, посмотрев на нее:

— С радостью стану я твоим спутником в этом походе, госпожа.

И вот, на следующий день отправились они в Безумную Рощу. Вошли они в старый лес, по

которому   некогда   бродил   Повелитель   Оборотней,   и   углубились   в   него.   Долго   они   шли,   и   с

каждым часом все больше перемен замечали в лесу. Подлесок сделался необычайно густым, было

много поваленных, гниющих деревьев, воздух был пропитан влажными испарениями и временами

делался мутен, и как будто подергивался туманной пеленой. Стихли птичьи голоса, уступив место

безмолвию, и даже шаги Ролы и Дерниша не в силах были разрушить это безмолвие, потому до

середины голени погружались их ноги в густой, влажный мох. Кора дерев здесь была скрыта

лишайниками   и   топорщилась   от   множества   грибов-паразитов,   а   листья   были   вялыми   и

скукожеными, с черными, коричневыми и желтыми пятнами.

Так шли они целый день, и никого не повстречали. На следующий день они вступили в

иную   область.   Мох   сменился   преющей,   мертвой   травой,   и   иной   травой,   будто   бы   живой,   но

имевшей черный или темно-бурый цвет. Не лишай, но пушистая плесень покрывала здесь деревья,

и комки ее парили в воздухе и оседали на волосах и одежде путников. Воздух здесь был душен,

сладковато-горек на вкус и густ, как патока. Молчаливые звери медленно ходили здесь, не замечая

ни друг друга, ни путников — пусты и бездумны были глаза этих зверей.