Андрей Смирнов

войду в недра Слепой Горы. Но все же, благодаря выпитому Дару Лайкары, мой текущий арсенал

стал существенно шире…

Заклятья я составлял на том варианте Искаженного, которому меня когда-то научил вага.

Это был один из древнейших диалектов колдовского языка — диалект, возникший еще до

Стханата, до времени, когда посланные богами Избранники занялись повсеместным искоренением

черной магии. Большинство других диалектов, разработанных в пред-стханатскую эпоху, до нас

не дошли, но этот сохранился у обитателей Хэплитской пустыни. Более того, скайферы

значительно расширили его и усовершенствовали. Во всяком случае, для их, скайферской магии, он теперь подходил идеально, а в моем распоряжении сейчас была только она.

Некоторые аспекты скайферской магии свидетельствуют о ее чрезвычайно близости к

Древу Змеи: многие способы оперирования энергиями откровенно копируют те, коими

пользуются оборотни, принадлежащие к этому Древу; в основе большинства скрэ лежат змеиные

прообразы. При этом скайферы не являются перевертышами, они заимствуют свое колдовство не

только от Змеиного Древа, но и от иных чудодейственных мест, расположенных в Нижних Мирах: от Источника Каменного Ветра, от Храма Песков и тому подобных средоточий Силы. Весь этот

набор соединялся воедино посредством того самого диалекта Искаженного, о котором я говорил

выше; собственно, весь смысл разработки диалекта и заключался в том, чтобы сбалансировать

элементы скайферской магии между собой.

Хотя человеческие души и различны, они не разделены между собой и могут, при

необходимости, замещать друг друга. Особенно в этом смысле выделяется Тэннак, поскольку

именно эта душа обеспечивает установление новых энергетических связей и ликвидацию

прежних. Тэннак младших богов, бессмертных и тех, кто превосходит их, настолько развит и

усложнен, что, по сути, вбирает в себя все более «низшие» души. Поэтому младший бог,

воплощаясь, способен создать для своих нужд полноценный Холок или Шэ; развоплощаясь, он с

той же легкостью избавляется от них — его Тэннак как бы вбирает в себя плотное тело. Многие

демоны способны создавать для себя временные тела, однако не способны поддерживать их

постоянно; равно как и человек, держащий на вытянутых руках тяжелый предмет, рано или поздно

устанет, и вынужден будет опустить руки.

Я рассказываю об этом для того, чтобы объяснить, какое заклинание собирался составить и

как оно должно было работать. Я предположил, что нарушен один из передаточных механизмов

76

Шэ, но я не мог просто посмотреть на себя «со стороны» и увидеть повреждение. Если дефект и

был, то находился он, конечно, не на поверхности жизненного тела, а на более глубоком уровне, в

самой структуре Шэ. Конечно, я не демон и не бессмертный, и не могу перевести свою жизненную

и телесную сущности целиком на магический план, но я могу максимально приблизить их к нему, по крайней мере — временно. В этом случае Шэ пройдет через ряд преобразований, и по

дефектам, возникающим на каждой ступени изменений, можно будет косвенно оценить, какого

рода повреждение присутствует… и есть ли оно вообще.

Преобразующие заклинания я свел, наконец, в систему, еще раз мысленным взором окинул

план предстоящих действий и приступил к работе.

Почти сразу участилось сердцебиение, стало тяжело дышать, повысилась температура

тела. Я внес в систему необходимые коррективы; перед глазами поплыло янтарное желе,

сменившееся вскоре прозрачным голубым светом — когда пропал и он, я почувствовал себя

значительно лучше.

Но это было только начало. На второй ступени пульсирующими толчками от позвоночника

начала разливаться боль. Большую часть неприятных ощущений я сумел блокировать, но не все. С

этим ничего нельзя было поделать, и я знал, что дальше будет только хуже. Помимо внутреннего

повреждения структуры, которое я пытался обнаружить, Холок и Шэ были изрядно повреждены и

с точки зрения их структурной организации. После Бэрверского холма я компенсировал эти

дефекты установлением новых связей, служивших как бы «протезами» для неработающих

органов; но поскольку сам Тэннак был поврежден не меньше, ни о какой полноценной замене,

конечно, речи идти не могло. Сейчас все полуживые ткани Холока и Шэ вновь дали о себе знать.

Пока проходили преобразования, искусственные связки пришлось по большей части убрать; в

своем «естественном» состоянии, без поддержки заклятий-«протезов», я чувствовал себя на

редкость отвратно. По сути, я был уже наполовину покойником, и только волшебство,

подпитываемое краденной силой, позволяло мне оставаться наполовину живым, как бы застыв на

пути к смерти.

Я проводил неприятную, но необходимую работу. Сейчас Тэннак — по сравнению с

первыми днями после Бэрверского холма — находился в куда лучшем состоянии, и я мог заменить

часть искусственных связок, поддерживающих телесную и жизненную сущности, более

качественными заклинаниями. Лучше бы, конечно, восстановить естественные связи Шэ и

Холока, но сделать это я не был способен. Слишком уж сильной деформации они подверглись.

Я проходил ступень за ступенью, однако помех, из-за упомянутых нарушений структуры,