Андрей Столяров

Шторм, обрушившийся на нас, набирал силу от недели к не­деле. Был образован специальный общественный комитет «Вместе вперед!», имевший целью противодействовать «разрушитель­ной политике Рональда Гамба». Возглавила комитет, естест­венно, мадам Бентон. Во время инаугурации прошли массовые демонстрации не только в Вашингтоне, но и в нескольких других городах. Давно Соединенные Штаты не видели таких бурных протестов. Демократические СМИ неистовствовали: лю­бое заявле­ние президента, любой его шаг немедленно подверга­лись уничтожающей критике. Создавался внят­ный негативный посыл: Рональд Гамб, неумеха, ведет Америку прямо к пропасти. Результатом его правления будет гибель страны. Хуже всего было то, что министерство юстиции под давле­нием демократов начало специальное расследование о «вме­ша­тельстве России в президентские выборы в США» и о тайном сговоре с ней некоторых сотрудников Гамба. Замаячила уже прямая угроза. В прессе замелькало тревожное слово «им­пич­мент». Понятно было, чего добивалась мадам Бентон. Если бы удалось тем или иным образом добиться отставки Рональда Гамба, то у нее появились бы хорошие шансы победить на следующих президентских выборах.

И казалось, что она уже близка к своей цели. Первые месяцы после инаугурации стали для нас временем хаоса и смятений. Администрация нового президента разваливалась на глазах. Де­монстративно, в знак несогласия с нынешней политикой США, по­кинули свои посты все высшие руководители Государствен­ного департамента. Практически в полном составе ушел в от­ставку президентский комитет по культуре. Ушли в отставку советники президента по безопасности, по Ближнему Востоку, по экономике, ушел директор по коммуникациям, ушел пресс-секретарь Белого дома, о своем выходе из президентского совета громогласно объявил глава крупнейшей федерации профсоюзов. Из-за политических разногласий были уволены со своих постов глава отдела стратегического планирования, глава аппа­рата Белого дома, министр здравоохранения, только что назначенный новый директор по коммуникациям, и наконец, как бы венчая этот тайфун, после серии острых конфликтов был отправлен в отставку не пробывший и трех месяцев в своей должности государственный секретарь. Мадам Бентон тут же торжест­вующе заявила, что «так называемый президент» не только не способен управлять Великой страной, но даже не может сфор­ми­ровать свой собственный аппарат. Нужны ли еще какие-ни­будь доказательства, что на высшем посту в Белом доме нахо­дится случайный и некомпетентный человек?

К несчастью, сам Гамб, пренебрегая советами, то и дело давал повод для критики — и своими непродуманными высказываниями черт знает о чем, и своими внезапными и слишком импульсивными действиями, переворачивающими привычную реальность вверх дном. Ко­нечно, он стремился побыстрее провести в жизнь свой план, чтобы американцы воочию увидели конкретные результаты его президентства, смог­ли бы их оценить, смогли бы понять, к чему он в итоге ведет, но к его нетерпеливым кульбитам в этот период прочно приклеилась пущенная кем-то из дипломатов рус­ская поговорка «хотели, как лучше, а получается как всегда». Он ра­зорвал договор о Трансокеанском содружестве, заключенный преж­ней администрацией, и оттолк­нул от себя тем самым многих азиатских партнеров. Он в одно­стороннем порядке отменил ядерную сделку с Ираном, и Иран немедленно обвинил США в политическом лицемерии. Он грубо надавил на Север­ную Корею и получил в ответ угрозу обстре­лять ядерными ракетами Гавайские острова. Он перенес посоль­ство США из Тель-Авива в Иерусалим, и тут же в секторе Газа вспыхнуло вос­стание арабского населения. Он огласил новую стратегию наци­о­нальной без­опасности США, где главными про­тив­никами «ци­ви­лизованного мира» были названы Россия, Иран и Китай — все три страны сделали из этого соответствующие выводы. Куль­минацией же его поспешных политических ан­траша явилась массовая высылка дипломатов: американских — из России, российских — из США, после чего отношения с Россией были безнадежно испорчены.