Андрей Тарковский. Сталкер мирового кино

Но я как-то готов к худшему. Это мое забытье, когда я видел перед собой свое легкое, там было нечто, похожее скорее на каверну, а не на опухоль, хотя я не совсем убежден в этом. Не знаю, как, собственно, выглядит опухоль. Просто у меня было впечатление, что вокруг раны все было чисто, ничего злокачественного. Я должен был заключить в Италии договор о страховании жизни, а теперь это, пожалуй, будет очень трудно сделать.

15 декабря. Человек живет, зная, что раньше или позже он умрет, но не знает когда. И поэтому он отодвигает этот момент на неопределенное время, что помогает ему жить. Но я знаю это, и ничего не поможет мне жить дальше. Это очень тяжко. Но самое главное – Лариса, как ей сказать? Как могу я собственными руками нанести ей этот ужасный удар?

16 декабря. Сегодня весь день провел в больнице. Мне вскрыли опухоль на голове и взяли кусочек на анализ. Врач говорит, результаты анализов плохи и что эта опухоль вообще не поддается лечению или если она определенного вида, то – на 80 %. Судя по всему, мои дела плохи. Как я буду говорить с Ларой?

21 декабря. 23-го я лечу в Италию. Все вещи беру с собой. День ото дня мне хуже. Борис Леонидович Пастернак был прав, говоря, что я сделаю еще четыре фильма. Вспоминаю спиритические сеансы у Рериха. Только Борис Леонидович считал неправильно. Он знал, что я сделаю всего семь фильмов, но он включил в это число ленту «Каток и скрипка», которую, собственно, считать не следует. Но в целом он не ошибся!

Кладбище в Переделкине, съемочная камера движется к могиле Пастернака. Слышен звук проезжающей невдалеке электрички. Надгробие на могиле Пастернака, барельеф поэта, его летящий, «лебединый» автограф…

Панорама Флоренции в легкой дымке. – Интерьер квартиры Тарковских.

Столовая, лампа, висящая над столом… Вид Флоренции в туманной дымке, солнце светит сквозь нее…

Автор. Флоренция. Рождество 1985 года. Наконец-то собственная квартира, опять своя мебель. Город безвозмездно предоставил квартиру. Мэр города доволен, что Тарковский обитает здесь. Наконец полюс покоя. Но ему не радостно. Нагрузка слишком велика. Все время мысли о болезни. И фильм, который так важен для него, – он считает его самым важным из своих лент, – этот фильм должен быть закончен.

В первом варианте сценария «Жертвоприношения» у главного героя рак. Не является ли его творчество таинственной проекцией собственной судьбы?

На экране крупно – икона Спаса. Квартира Тарковских во Флоренции – столовая, вид из окна комнаты…

Тарковский (из интервью). Поэтическая картина, которую я когда-либо выдумываю, становится конкретной, осязаемой действительностью, которая материализуется и начинает – хочу я этого или не хочу – оказывать воздействие на мою жизнь. Разумеется, обращение с такой возникшей помимо меня действительностью, берущей, однако, свое начало в мире представлений того человека, которого она вдруг настигает, – все что угодно, только не приятная вещь. Напротив, воспринимаешь себя как инструмент или как меч, прекращаешь быть личностью в автономном, ответственном за себя смысле, чувствуешь некую раздвоенность, воспринимаешь себя как медиум, не владеешь более полностью самим собой. Если жизнь буквально по пятам следует за идеями, которые высказываешь, то тогда эти идеи уже больше не свои, они – только послания, которые получаешь и передаешь дальше. В этом смысле Пушкин прав, когда говорит, что каждый поэт, каждый подлинный художник – помимо своей воли пророк.

На экране последний дневник Тарковского– «Мартиролог», начат 10 января 1986 года.

Автор. Он едет лечиться в Париж. Дневник, который он начинает, он озаглавливает «Мартиролог» – хождение по мукам, шведские врачи дали ему всего лишь три недели жизни.