Анестезиолог. Пока ты спал

Первый признак приближающейся смерти у бомжей – это расползающиеся в разные стороны вши. Признак самый ранний и самый надежный. Бомж явно обречен. Обречен уже по той причине, что добрые люди доставили его в больницу. Со вшами я его к себе в реанимацию взять не могу. Но, как только его избавишь от вшей, после обработки бомж сразу умрет. Это закон, это проверенный факт. Друг без друга они жить не могу, это называется облигатный симбиоз. А на улице в своей среде обитания бомж мог бы прожить еще. Приходится отвечать на вопросы: почему?

– Ну, на этот счет есть теории, но проверкой их заниматься никому в голову не приходило. Требуются недешевые анализы. Просто это абсолютный факт, и все. По моей теории он погибает от острой надпочечниковой недостаточности. Вши, кусая кожу, стимулируют рецепторы, заставляя пораженные туберкулезом и водкой надпочечники выжимать остатки кортизола. Стимуляция кончается, заканчиваются стероиды, неуправляемое падение давления и смерть. Я пробовал вводить им ударные дозы гормонов, вроде помогает, на какое-то время оттягивает конец. Но исход все равно один, если придется лечить острую надпочечниковую недостаточность, поймете, какое это дело трудное и редко благодарное.

Начинается ругань с персоналом приемного отделения. Их тоже можно понять, труп в приемном никому не нужен. Даю честное слово, что если бомж сдохнет у них в процессе санобработки, смерть беру на себя. Провожу его по документам через реанимацию. Мне верят. Тут я слово всегда держу.

Две тетки-санитарки с помощью стропальных крюков, матерясь, волокут тело по полу к санитарной комнате. Третья следом заметает следы волочения шваброй, обильно смоченной раствором хлорамина. Теми же крюками разрывается одежда. Бомж еще сохраняет способность шевелиться, пытается самостоятельно забраться в больничное джакузи.

– 245-ю по полу тянут, – комментирует один из студентов.

Интересно, надо будет уточнить, кого он имел в виду под животными, бомжа или вшей. 245-я статья УК предусматривает наказание за жестокое обращение с животными. Перспективный мальчик.

– Мыться, сука, – кричит санитарка и начинает обливать бомжа из шланга струей холодной воды под напором. Горячую воду подавать сразу нельзя. Санитарка опытная, знает, что от горячей воды может слезть кожа.

Постепенно температура воды повышается. Бомж забирается в ванну, получает кусок мыла, ветошь, бритву и задание: отмыться и сбрить все волосы. Периодически заглядываем, наблюдаем за процессом, смотрим, как бомж плещется в теплой воде. По краям ванны образуется кровавый ободок из раздавленных вшей. Студенты радуются, думая, что я ошибся в отношении смерти. Ничего я не ошибся. Через час в ванне плавает отмытый чистенький труп.

Трудно, молодежь удивляется уровню гоблинизации населения. Не вполне доверяет, считая, что наговариваю я на больных. Жалко лишать иллюзий, но приходится выступать в роли разрушителя мифов. Сам я в их возрасте уже утратил способность удивляться глубине интеллекта иных представителей новой исторической общности людей под названием «советский народ». Рассказал случай про то, как работал во время института санитаром. Одна из задач была вечером раздать баночки для анализов мочи, дерьма и прочих испражнений, а утром отнести их в лабораторию. Для этих целей веками во всех больницах служат ящики с ручкой, используемые кроме санитаров исключительно плотниками. Одному мужичку принес стеклянную банку, на которую аккуратно наклеил сигнатурку – «мокрота на ВК», то есть на микобактерию туберкулеза. Мокроты товарищ выделял много, у товарища разрешалась абсцедирующая пневмония, но, по моим расчетам, двухлитровой банки должно было хватить. Объясняю, что он должен в течение всего дня сплевывать мокроту в эту баночку, утром плотно закрыть ее крышечкой и поставить в ящик у входа. Ящик показал. Мудила спросил, чего ему сплевывать. Я удивился, но повторил инструкцию еще раз. Тот снова не понял. Тут до меня дошло, что слово «мокрота» козел слышит в первый раз. Объяснил проще:

– Ты, – говорю, харкотину свою сюда сплевывай, главное – в ящик поставить не забудь. Понял?

– Ну так бы и говорил, а то какая-то мокрота, мокрота.

Слово «мокрота» он произносил с ударением на последнем слоге. Наутро собираюсь в лабораторию, подхожу к ящику. В нем стоит двухлитровая банка, молодец, думаю, не забыл, но до самого верха наполненная дерьмом. Судя по слоистости, разнице в цветах и консистенции, хезал он в эту банку не менее трех раз. Снаружи стенки банки тоже были в дерьме. Понятно, что банка не унитаз и жопа не влезет. Искать по отделению гоблина уже было некогда. В руки эту банку брать не хотелось. Так и отнес в лабораторию с надписью на этикетке: «Анализ мокроты». Пусть там поищут бактерии туберкулеза.

Рассказал эту историю студентам, притихли.