Ангел для сестры

– А после процедуры Анна испытывала какие-нибудь боли?

– Может быть, несильные, – говорит доктор Чанс.

– Вы не помните?

– Прошло много времени. Я уверен, даже Анна уже этого не помнит.

– Вы так думаете? – Я поворачиваюсь к Анне. – Может, спросим ее?

Судья Десальво складывает на груди руки.

– Кстати, о рисках, – ровным голосом продолжаю я, – не расскажете ли вы нам об исследовании долгосрочного воздействия уколов фактора роста, которым Анна подвергалась дважды в процессе подготовки к забору материала для трансплантации?

– Теоретически никаких долгосрочных последствий быть не должно.

– Теоретически, – повторяю я. – Почему теоретически?

– Потому что исследование проводилось на лабораторных животных, – признает доктор Чанс. – Воздействие на людей все еще находится в стадии изучения.

– Как утешительно.

Чанс пожимает плечами:

– Врачи не склонны прописывать пациентам лекарства, которые могут привести к большим проблемам.

– Доктор, вы слышали что-нибудь о талидомиде?

– Разумеется. Вообще-то, недавно возобновлены его исследования как средства против рака.

– А раньше это было одно из важнейших средств, – замечаю я. – С катастрофическими побочными эффектами. Кстати говоря… есть какие-нибудь риски, связанные с изъятием почки при донорстве?

– Не больше, чем при других операциях, – отвечает доктор Чанс.

– Может Анна умереть от осложнений?

– Это весьма маловероятно, мистер Александер.

– Тогда давайте представим, что Анна прошла эту процедуру с блеском. У нее остается одна почка. Какое влияние это окажет на ее дальнейшую жизнь?

– Никакого, – отвечает врач. – В этом вся прелесть.

Я передаю ему листовку, выпущенную отделом нефрологии больницы, где он работает.

– Прочтите, пожалуйста, выделенный абзац.

Он снова надевает очки:

– Повышенный риск гипертензии. Возможные осложнения во время беременности. – Доктор Чанс поднимает взгляд. – Донорам рекомендовано воздерживаться от занятий контактными видами спорта, чтобы исключить риск повреждения оставшейся почки.

Я сцепляю руки за спиной:

– Вы знали, что Анна в свободное время играет в хоккей?

Чанс поворачивается к ней:

– Нет. Не знал.

– Она вратарь. Была вратарем уже несколько лет. – Я даю слушателям прочувствовать смысл сказанного. – Но раз это донорство остается гипотетическим, давайте сфокусируемся на тех случаях, которые уже имели место. Уколы фактора роста, забор донорских лейкоцитов, стволовые клетки, костный мозг – эти мириады медицинских процедур, которые вытерпела Анна, по вашему экспертному мнению, доктор, не принесли никакого существенного вреда ее здоровью?

– Существенного? – Он колеблется. – Нет, не принесли.

– А получила ли она от них какую-нибудь пользу?

Доктор Чанс долго смотрит на меня, а потом говорит:

– Разумеется. Она спасала свою сестру.

Во время перерыва на ланч мы с Анной едим наверху в здании суда, когда в комнату заглядывает Джулия:

– Это закрытая вечеринка?

Анна машет ей рукой, чтобы входила. Джулия садится, не удостаивая меня даже взглядом.

– Как дела? – спрашивает она.

– Хорошо, – отвечает Анна. – Только я хочу, чтобы все это поскорее закончилось.

Джулия вскрывает пакетик с салатной заправкой и выливает ее на принесенную с собой еду.

– Закончится, не успеешь заметить.

При этих словах она косится на меня.

Этого хватает, чтобы я вспомнил запах ее кожи и место под грудью, где у нее родинка в форме полумесяца.

Вдруг Анна встает и заявляет:

– Пойду погуляю с Джаджем.

– Ты сдурела! Там репортеры, они еще не ушли.

– Значит, я погуляю с ним по коридору.

– Нельзя. С ним должен гулять я. Это часть дрессировки.

– Тогда пойду пописать, – заявляет Анна. – Это я могу сделать сама, правда?

Она выходит из конференц-зала, оставляя меня, Джулию и все, что не должно было случиться, но случилось.

– Анна специально оставила нас одних, – подмечаю я.

– Она умная девочка, – кивает Джулия. – Легко прочитывает людей. – Потом опускает пластиковую вилку. – Твоя машина вся в собачьей шерсти.

– Знаю. Все время прошу Джаджа, чтобы завязывал волосы в хвостик, но он не слушается.

– Почему ты меня не разбудил?

– Потому что мы стояли на якоре в непробудной зоне, – усмехаюсь я.

Джулия даже не улыбается:

– Прошлая ночь была для тебя шуткой, Кэмпбелл?

В голове всплывает старая поговорка: «Если хочешь рассмешить Господа, расскажи Ему о своих планах». И так как я трус, то хватаю пса за ошейник.

– Мне нужно выгулять его, пока нас снова не позвали в зал.

Голос Джулии летит вслед за мной к двери:

– Ты не ответил.

– Ты сама этого не хочешь, – говорю я и не оборачиваюсь, чтобы не видеть ее лица.

В три часа судья Десальво переносит слушания на день, потому что у него по расписанию еженедельный прием у хиропрактика. Я провожаю Анну до холла, чтобы передать отцу, но Брайана нет. Сара удивленно озирается:

– Может быть, его вызвали на пожар. Анна, я…

Однако я кладу руку на плечо девочки со словами:

– Я отвезу тебя на пожарную станцию.

В машине она молчит. Я въезжаю на парковку и не глушу мотор.

– Слушай, может быть, ты этого не поняла, но первый день у нас прошел отлично.

– Да ну, – хмыкает она и выходит из машины.