Ангел для сестры

Джадж тут же перескакивает на освободившееся переднее место. Анна идет к станции, но вдруг сворачивает влево. Я начинаю отъезжать, а потом, сам не знаю почему, выключаю двигатель. Оставив пса в машине, следом за Анной я иду на задворки здания.

Она стоит там, как статуя, обратив лицо к небу. Что мне делать? Что сказать ей? У меня никогда не было детей. Я о себе-то едва способен позаботиться.

Но Анна заговаривает первой:

– Вы когда-нибудь совершали плохой поступок, зная, что он плох, хотя по ощущениям вроде все было нормально?

Я думаю о Джулии.

– Да.

– Иногда я себя ненавижу, – бормочет Анна.

– Иногда я тоже себя ненавижу.

Это ее удивляет. Она смотрит на меня и снова устремляет взгляд в небо:

– Они там. Звезды. Даже когда их не видно.

Я сую руки в карманы:

– Раньше, глядя на звезды, я каждую ночь загадывал желания.

– Какие?

– Получить редкую карточку с бейсболистом для своей коллекции… золотистого ретривера… чтобы пришла красивая молодая учительница.

– Папа говорил, что группа астрономов обнаружила место, где рождаются звезды. Только нам потребовалось две с половиной тысячи лет, чтобы увидеть их. – Она поворачивается ко мне. – У вас хорошие отношения с родителями?

Я готов соврать ей, но потом вдруг качаю головой:

– Раньше я думал, что, когда вырасту, буду таким же, как они, но я не такой. И дело в том, что где-то посреди дороги я перестал этого хотеть.

Солнце омывает молочную кожу Анны, подсвечивает линию ее шеи.

– Понятно, – говорит она. – Вы тоже были невидимкой.

Вторник

Легко огонь в начале затоптать;

Дай разгореться – не зальешь рекою.

Уильям Шекспир. Король Генрих VI. Перевод Е. Бируковой

Кэмпбелл

Брайан Фицджеральд – мой затвор. Стоит судье понять, что хотя бы один из родителей Анны согласен с ее решением перестать быть донором для сестры, и до получения свободы от родительской опеки останется один шаг. Если Брайан сделает необходимое, а именно: скажет судье Десальво, что он понимает, у Анны тоже есть права, и выразит готовность поддержать дочь, – и заключение Джулии, сделанное в ее отчете, можно не брать в расчет. А еще важнее, что свидетельские показания самой Анны превратятся в пустую формальность.

На следующее утро Брайан приходит рано, с Анной, одетый в свою капитанскую форму. Я налепляю на лицо улыбку, встаю и подхожу к ним вместе с Джаджем:

– Доброе утро. Все готовы?

Брайан смотрит на дочь, потом на меня. У него на языке вертится вопрос, но, кажется, он изо всех сил старается не задать его.

– Эй, – обращаюсь я к Анне, быстро подыскивая предлог, – сделаешь мне одолжение? Джаджу нужно пару раз пробежаться вверх-вниз по лестнице, иначе он будет вести себя беспокойно на заседании.

– Вчера вы сказали, что мне нельзя гулять с ним.

– Сегодня можно.

– Я никуда не пойду, – качает головой Анна. – Иначе вы сразу начнете говорить обо мне.

Тогда я обращаюсь к Брайану:

– У вас все в порядке?

В этот момент в здание заходит Сара Фицджеральд. Она спешит в зал суда, но, увидев нас с Брайаном, останавливается. Потом медленно отворачивается от мужа и продолжает путь.

Брайан провожает жену глазами:

– У нас все в порядке.

Только этот ответ предназначен не мне.

– Мистер Фицджеральд, случалось ли, что вы были не согласны с женой относительно участия Анны в медицинских процедурах, необходимых для лечения Кейт?

– Да. Врачи говорили, что Кейт потребуется только пуповинная кровь. Они должны были взять часть пуповины, которую обычно выбрасывают после родов. Младенцу она совсем не нужна, и это точно не могло повредить малышке. – Он встречается взглядом с Анной и улыбается ей. – На некоторое время это помогло. У Кейт началась ремиссия. Но в девяносто шестом болезнь снова обострилась. Доктора хотели взять у Анны лейкоциты. Это не было лекарством, но помогло бы Кейт продержаться какое-то время.

Я пытаюсь подвинуть его ближе к теме:

– Вы с женой пришли к согласию по поводу этой процедуры?

– Я сомневался, что это хорошая идея. На этот раз Анна уже должна была понять, что происходит, и едва ли это понравилось бы ей.

– Как жена убедила вас изменить решение?

– Она сказала, если мы сейчас не возьмем у Анны кровь, то скоро нам понадобится ее костный мозг.

– И что вы почувствовали?

Брайан качает головой, ему явно не по себе.

– Трудно разобраться в чувствах, – тихо произносит он, – когда у тебя умирает ребенок. Ты невольно говоришь и делаешь то, чего не хочешь говорить и делать. Считаешь, что у тебя есть какой-то выбор, но, когда доходит до дела, понимаешь, что все представлял себе неправильно. – Он смотрит на Анну, которая замерла рядом со мной в абсолютной неподвижности, мне даже кажется, что она забыла дышать. – Я не хотел делать этого с Анной. Но я не мог потерять Кейт.

– В конечном итоге вам пришлось использовать костный мозг Анны?

– Да.

– Мистер Фицджеральд, как сертифицированный сотрудник службы скорой помощи вы стали бы проводить какие-либо медицинские процедуры человеку, у которого нет проблем со здоровьем?

– Нет, конечно.