Ангел для сестры

Почему все перемешалось? Земная ось колеблется. Жизнь совсем не такая стабильная, как нам хотелось бы.

Кэмпбелла Александера выворачивает на ковер в зале суда, потом он долго откашливается и приходит в себя в кабинете судьи.

– Не переживайте, – говорю я, помогая ему сесть. – Худшее позади.

Он держится руками за голову:

– Что случилось?

Амнезия при эпилепсии обычное дело, человек не помнит нескольких мгновений до и после приступа.

– Потеряли сознание. По-моему, это был эпилептический припадок.

Кэмпбелл смотрит на капельницу, которую мы с Цезарем ему поставили.

– Мне это не нужно.

– Еще как нужно. Если вам не ввести спазмолитики, вы снова окажетесь на полу.

Адвокат уступает, прислоняется к спинке дивана и смотрит в потолок:

– Это было ужасно?

– Более-менее, – признаю я.

Он гладит Джаджа по голове – пса невозможно было увести, он неразлучен с хозяином.

– Хороший мальчик. Прости, что я тебя не послушался. – Потом он смотрит на свои брюки – мокрые и вонючие – еще один обычный симптом эпилептического припадка. – Дерьмо!

– Близко к этому. – Я подаю ему брюки от своей формы – их по моей просьбе принесли ребята из отдела. – Нужна помощь?

Он отмахивается и пытается одной рукой снять с себя штаны. Не говоря ни слова, я расстегиваю ему ширинку, помогаю переодеться. Делаю это без единой мысли, точно так же, как снял бы блузку с женщины, которой нужна сердечно-легочная реанимация, но тем не менее чувствую, что вся эта ситуация просто убивает Кэмпбелла.

– Спасибо, – благодарит он и сам старательно застегивает ширинку, не подпуская меня.

Несколько мгновений мы сидим молча.

– Судья знает? – Я не отвечаю, и Кэмпбелл закрывает лицо руками. – Боже! У всех на глазах?

– Давно вы это скрываете?

– С тех пор, как началось. Мне было восемнадцать. Я попал в аварию, и после этого пошло.

– Травма головы?

– Так сказали врачи, – кивает он.

Я складываю руки и зажимаю их между коленями:

– Анна испугалась.

Кэмпбелл трет лоб:

– Она… давала показания.

– Да. Да.

Он смотрит на меня:

– Мне нужно вернуться в зал.

– Пока нет.

Мы оба поворачиваемся на голос Джулии. Она стоит в дверях и смотрит на Кэмпбелла так, будто видит его впервые, и я полагаю, таким она его и правда не видела.

– Пойду проверю, написали ребята отчет или нет, – бормочу я и оставляю их.

Не всегда вещи оказываются такими, как кажутся. К примеру, некоторые звезды на небе выглядят яркими булавочными головками, но стоит приколоть их на стеклышко под микроскопом, и вы обнаружите, что смотрите на сферический куст – миллион звезд, которые невооруженному глазу представляются единым целым. Менее драматический пример – триады вроде альфа Центавра, которая при большом увеличении оказывается двойной звездой с красным карликом поблизости.

В Африке обитает одно племя, у которого есть представление, что источник жизни на Земле – это вторая звезда альфа Центавра, та, которую никто не в состоянии увидеть без мощного телескопа. Только подумайте, греки, австралийские аборигены и равнинные индейцы жили на разных континентах и все, независимо друг от друга, смотрели на семичастный узел Плеяд и верили, что это семь юных дев, которые бегут от какой-то неведомой угрозы.

Делайте с этим что хотите.

Кэмпбелл

Единственная вещь, сравнимая с последствиями эпилептического припадка, – это пробуждение после попойки в общаге: ты выходишь на улицу с гудящей головой, и тебя тут же сбивает грузовик. Но если разобраться, эпилептический припадок, может, и хуже. Я заляпан собственным дерьмом, прицеплен к капельнице и расползаюсь по швам. Тут ко мне подходит Джулия.

– Это припадочная собака, – говорю я.

– Без шуток. – Джулия протягивает руку Джаджу, чтобы тот ее обнюхал, и указывает на диван рядом со мной. – Можно присесть?

– Я не заразный, если ты это имеешь в виду.

– Не это. – Джулия подходит ко мне так близко, что я чувствую исходящее от нее тепло. – Кэмпбелл, почему ты ничего не сказал мне?

– Боже, Джулия, я даже своим родителям ничего не сказал! – Я пытаюсь заглянуть поверх ее плеча в коридор. – Где Анна?

– Сколько это тянется?

Я пробую встать, удается приподнять себя на полдюйма, после чего силы меня покидают.

– Мне нужно вернуться туда.

– Кэмпбелл…

– Некоторое время, – вздыхаю я.

– Некоторое время – это неделя?

– Некоторое время – это за два дня до выпускного в Уилере. – Я смотрю на нее. – В тот день, когда я отвез тебя домой, я хотел только одного – быть с тобой. Родители сказали, что я должен идти на этот дурацкий обед в сельском клубе, я поехал за ними на своей машине, планировал смыться оттуда пораньше и вернуться к твоему дому тем же вечером, но по дороге попал в аварию. Отделался несколькими синяками, правда, ночью у меня случился первый приступ. Тридцать КТ сделали, но врачи так и не могут сказать мне, в чем причина, хотя вполне уверены в одном: мне придется жить с этим до конца дней. – Я делаю глубокий вдох. – Что привело меня к мысли: никому больше этого делать не придется.

– Чего?