Ангел-хранитель

– Ах, – Максим махнул рукой. – Чего уж там… Вот вы, Викентий Павлович, давеча интересовались… А все это проклятое однодворство! Очень моя мамаша гордилась своим положением – как же, почти дворянка! А Глаша моя из бывших крепостных крестьян, да еще бедна была, как церковная мышь, да сирота – с бабушкой жила. Мы тогда совсем молодые были, я чуть ее постарше. Но к той поре с девками хороводил вовсю. Не знаю, что они во мне находили? Говорили: красивый, сильный, своевольный… В общем, липли ко мне – не из хвастовства говорю, а чтоб вы поняли. Я легко ко всему относился. Чего там! Сегодня – одна, завтра другая – гуляй, пока молодой! А потом однажды увидел Глашу… До того не обращал на нее внимания: жила на окраине села, подросток-оборвыш. И вдруг увидел… Худенькая, гибкая, глаза огромные, синие, словно в душу заглядывают, и такие – добрые, ласковые, теплые… Волосы русые по пояс, пушистые, мягкие… Что говорить, обо всем забыл, обо всех – только ее видел, только с ней рядом хотел быть каждую минуту! И она, оказывается, давно меня любила. Быть бы нам счастливыми, да только мамаша моя на дыбы встала – нет! Невесту мне богатую присмотрела. А я знаю одно – или Глаша, или в петлю! Так почти и вышло. Мамаша моя не только меня в петлю сунула – в солдаты дала забрить, но и Глашу сгубила. Я потом уже узнал, когда вернулся в село через много лет, что она дитя наше носила, к мамаше моей ходила, а та ее выгнала. Бабушка у нее скоро померла, а она ушла – и как сгинула.

– Ты искал ее?

– Искал, как мог. Вон Вадим Илларионович помогал мне.

– Да, верно, – подхватил Бородин. – Кое-что мы узнали: училась недолго в Серпухове в училище белошвеек, но была изгнана по причине беременности. А дальше – никаких следов.

– И что же, Максим, – спросила Людмила, – ты с тех пор со своей родней не знаешься?

– Не знаюсь. Папаша мой был человеком неплохим, да только безвольным. Он уже умер. А мать и братья живы, но мне они уже не семья. Моя семья здесь, в «Бородинке».

– А любовь свою, как я вижу, ты не забыл? – Петрусенко пытливо глядел на Максима.

– Иногда мне кажется – никогда ее уже не найду. А иногда – вот-вот встречу. И ребенка нашего. Сын ведь или дочь где-то есть у меня… – Максим вздохнул, но потом улыбнулся и добавил: – Contra spem spero…

– Надеюсь вопреки надежде, – перевел вместо него Петрусенко.

Максим, наверное, все-таки немного жалел, что так разоткровенничался. Он повернулся к Бородину:

– Вадим Илларионович, вы так интересно рассказывали о колдунах, а я вас оборвал.

– Да, Вадим, вернемся к Сычихе и ее родословной, – подхватил Викентий. – Экскурс в историю в самом деле был интересен.

– Ты хочешь сказать: ближе к сегодняшнему дню? Но нет, потерпи еще немного истории – она, как ни странно, может быть связана с сегодняшними твоими открытиями.

– Подземным ходом?

– Да, им. Есть у меня одно предположение. Первыми владельцами имения были не Берестовы – князья Урбашевы.

– Помню, ты рассказывал о декабристе Дмитрии Урбашеве, последнем в этом роду.

– Да. «Замок» был построен князем Владиславом Урбашевым в 1601 году. Тридцатипятилетний князь Владислав, еще холостой, здесь и поселился. Доподлинно не известно, но в архивах я наткнулся на документы тех времен, в которых есть намеки на то, что этот Урбашев состоял в каком-то тайном рыцарском ордене – возможно, последователи запрещенных к тому времени тамплиеров.

– О, какая старина! – воскликнула Люся. – Но орден храмовников был католический?

– Папская же церковь его и упразднила и жестоко преследовала. А вот Урбашев много времени провел во Франции… Впрочем, это все не достоверно.

– Первый Урбашев и последний тяготели к тайным обществам, – не удержался, вставил фразочку Викентий Павлович. – Однако, Вадим, продолжай.

– Как бы там ни было, а какая-то темная история с первым хозяином «Замка» связана. А вот что известно точно, так это то, что он очень дружил с главным друидским жрецом с хутора колдунов.

– С Антонием Сураевым?

– С ним. Сураев был несколько постарше – ему было слегка за сорок. Дружба оказалась крепкой, вплоть до того, что Урбашев женился на одной из дочерей Сураева, дав ей свой титул, и тем самым вернул высокое положение… Когда ты, Викентий, рассказывал о подземном ходе, я вот что подумал: а не вырыли ли этот ход князь Влад и жрец Антоний для каких-то своих тайных целей? Конечно, особого значения теперь это не имеет, но все же – интересно.

– Что ж, твое умозаключение довольно логично. Но это и правда дела давно минувшие и к нашим событиям отношения не имеют. Жаль погибшего молодого парня… Ну, а что Сычиха – последняя хуторянка из друидов?

– Очень интересная особа, я видел ее пару раз в Серпухове.

– Значит, она не сидит сычом на своем колдовском хуторе?

– В основном, конечно, там обитает, но иногда выбирается в свет.

– На помеле? – пошутил Викентий.

– Как бы не так! В кабриолете! Представляешь, сама правит!

– Ого! Знаешь, я очень хочу навестить ее. Есть у меня несколько важных вопросов к ней. А вдруг ответит? Или я сам кое-что пойму…

20