Ангел Кумус

– Никто. Система самодостаточна. Главная ценность в ней – информация. Люди – бессмертны, поскольку умирая запланированной смертью, продолжаются в животных, растениях минералах, или тут же вселяются во вновь рожденного ребенка. А умирая рассчитано, с целью изменить свою судьбу, никому после этого новой жизнью не мешают, поскольку живут параллельно. Даже я впала на несколько дней в завистливое состояние. Мне объяснили, что в свои пятьдесят шесть, если я доживу, и если захочу умереть рассчитано, я попаду в мир, где у меня будет четверо детей и шестеро внуков. Теперь представь мой азарт и сожаление, ведь здесь я бесплодна. Тот мир, где я многодетная мамаша, уже есть! Он рядом, совсем рядом, только мне пока недоступен. Чтобы я его имела, мне нужно будет вернуться на шестьсот шестьдесят лет назад, и изменить своим появлением что-то там, у моей пра-пра-пра– сто раз пра! Чтобы она тоже сделала шажок в сторону. Очень заманчиво, – Зоя напряженно смотрела на янтарь в высоком бокале, водила пальцем по его краю, у самой пены, и расширенные зрачки ее терялись в черноте радужной оболочки глаз, а колечки волос у виска задевали длинные ресницы.

– Должен быть бог, должен, – не унималась Ева, теряя ощущение реальности.

– Он ребенок, – очнулась Зоя и отпила свое пиво. – Адвокат говорит, что поклоняться ребенку глупо, а просить о чем-то бессмысленно. Он жесток и непредсказуем, как все дети. Но иногда впадает в состояние умиления и любви. И неизвестно, что лучше. Приспособиться под его непредсказуемость и всегда быть готовым к трудностям и несправедливостям судьбы, или ощутить на себе мгновения божьей любви.

– Этот ваш адвокат говорит, как сатана, и выглядит так же, – Ева закинула руки за голову и потянулась. – А кофе здесь варят?

– Ты видела адвоката?

– Да. Представь себе, этот ваш всемогущий Созерцатель пришел в частную фирму по сыску, чтобы найти какого-то мальчика. Смешно.

Они молчат. Молчание убаюкивает.

– Какие у тебя заработки? – интересуется Зоя, когда на стол поставили две чашки с кофе. – Я имею в виду, насколько это хорошо оплачивается, чтобы быть привлекательным время провождением?

– Что – это?

– Мотание по городу, оружие, платная информация, от ворот поворот, если ты не понравилась полицейскому? Обеды, как услуга, презрение служивых и высокомерие заказчиков?

– А, это… Когда как. День впустую, а другой – так, что в сумку не помещается. Но я свободна, делаю, что хочу. Вот сейчас, к примеру, не хочу идти отстреливать яйца неверному мужу, и не пойду. Не поеду в Чечню в Зону. Не буду обшаривать тридцать соток у дачи банкира в поисках сбежавшего крокодила.

– Смешно, – грустно объявляет Зоя: – да если бы ты не выбрала это, то и не было бы крокодилов, Зоны, вот этого обеда! Ничего себе свобода. Тебе в клуб Слуг Вечности нужно сходить. Там тебе объяснят, что свобода – это только выбор смерти. Остальное – предопределение жизни.

– Кстати, о вечности, – наклонилась поближе Ева. – Я понимаю, что попасться может девочка девятнадцати лет, и от невозможности вовремя умереть для новой жизни рядом со своим юным возлюбленным, оттолкнет с веревкой на шее стул ногами. Но почему ты так переживаешь? Всегда есть, как я определила, условный процент дураков. По моим наблюдениям, ты к ним не относишься. Как ты могла поверить в этот бред? Как в него могут верить другие? Что такого обещает адвокат, как убеждает, что люди покупают пауков и обливаются бензином?

– А, это просто. Этот процент дураков есть и у адвоката. Только если у тебя это люди ниже уровня взаимопонимания, то у него – наоборот. Дураками считаются те, которые хотят доказательств. Вроде меня. Которые согласны пережить долго не проходящий шок и отчаяние только для подтверждения слов того, кто никогда не нуждается в доказательствах. Для начала таким предлагают посмотреть в зеркальце, есть такие у учениц Отпевальщицы. А потом, если этого мало, показывают наяву. Я видела себя, другую, в этом зеркальце.

– Гипноз, – откинулась на высокую спинку стула Ева.

– Да. И датчики у меня были на теле. И врача потом посетила. Все нормально. Ну и поехала я, как последняя дура, во дворик один на Земляном валу. Там сначала дежа вю накатило, мощное, до головокружения. У тебя так бывает? Когда все знакомо, так знакомо, что хочется бежать? А потом я видела, как я погибла в перестрелке.

– Это была другая женщина. Похожая. Ну как можно в такое верить?

– Можно. Если там федералы перестреляли еще человек пять, и Аркашу тоже. Он был с бородой, заматерелый, лет сорока пяти, но все равно это он, студент Аркаша, с которым я познакомилась два месяца назад. Он закрывал меня собой. Его убили первым. Вчера, кстати, мы ужинали. Он расспрашивал, где я работаю. Как мне объяснил Адвокат, все дело в собаке.

– Что? – не поняла Ева.