Ангел-Маг

– Речка, мостик и дорога, – тотчас ответил Сестуро и тоже выложил три карты. – Мы постарше вас немного…

– Я пас, – сказала лейтенант стражи. – Не буду деньгами рисковать.

И сунула свои карты под оставшиеся в колоде.

Два мушкетера взяли новые карты и посмотрели на Анри. Тот расставлял свои так и этак, задумчиво посасывая губу, и в показном замешательстве скреб затылок.

– Что-то не по себе мне, – сказала Францони. – Нельзя одновременно быть настолько бездарным актером и в картах не смыслить…

– Пчела на цветок, на дорогу – карета… а еще вот вам солнце и луна в небесах! – сказал Анри и положил карты. – Бью оба ваши набора и остаюсь с высшими картами, так что ставка удваивается. Мой выигрыш, сьёры!

– Ну это ж надо! – бросая карты, вскричал великан. Францони спокойно положила свои и, отделив две монеты от кучки, передвинула их Анри. Сестуро мясистым пальцем повторил ее жест.

Ход перешел к лейтенанту. Картежники сыграли еще несколько раз, монеты двигались туда и сюда… выигрыш Анри продолжал неуклонно расти.

Наконец вернулись посланцы. Они вошли одновременно, что, вероятно, и было оговорено еще перед их отправкой. Явилась и Рошфор. С ее сапог текло после обследования пруда. Она молча прислонилась к стене.

– Итак? – спросила Францони.

– Находку следует доставить во дворец королевы, – сказал гонец-мушкетер. – Ее величество желает немедленно осмотреть образа.

– Туда проследует и кардинал, – косясь на Рошфор, добавил поборник. – Ее высокопреосвященство также выразила желание побеседовать с четверыми, обнаружившими сокровище.

– Как и ее величество, – сказал мушкетер. – Находку и вышеупомянутых четверых следует переместить в Апельсиновую оранжерею. Капитан Дартаньян велела доставить четверых через вход со стороны садового лабиринта, а клад – через ворота для вылазок в северной стене.

– Послан вызов и благородной даме из Альбы, леди Дейемс, – сказал поборник. – Тела погибших велено отправить в госпиталь для всестороннего изучения. А все при них обнаруженное – капитану Дартаньян во дворец королевы.

– Не нашлось при них ничего, – сказала лейтенант стражи. – Говорю вам, те двое других даже не являлись подземельщиками. Кто их прикончил, те и обобрали дочиста… Если было что брать.

– Вчерашние беспорядки, начавшиеся в гравийном карьере, вызвали усобицу среди отверженцев, – сказала Рошфор. – Хотя и без мага не обошлось, судя по тому, что там чудище появилось. – Она посмотрела на Доротею и отвела взгляд, не изменившись в лице. – Иные отверженцы последнее время ведут себя необычно. Я считаю, для разрешения этой загадки полезно будет арестовать известных лиц из Ночных Трудяг. Надо выяснить, что им известно.

– Всегда рада помочь поборникам ее высокопреосвященства, – довольно кисло ответила лейтенант, уже предвидевшая дополнительную работу, притом немалую.

– Какой загадки? – спросила Доротея. – Знать не знаю никаких заговоров и тайн! И вовсе я не возрожденная Дева Элланды, или как там ее!

– Так, – сказала Рошфор. – Тебе кто об этом наплел?

– Не имеет значения, – ответила Доротея. – Я просто к тому, что не выдумаешь глупее причины упрятывать человека в тюрьму!

– Что-то обеспокоило Ашалаэль, а с нею и ее высокопреосвященство. Поэтому мы не можем обойти вниманием ни единой зацепки, – сказала Рошфор. Немного помедлив, тихо добавила: – Ты же знаешь: будь на то моя воля, ты была бы свободна.

Ни Рошфор, ни Доротея не отдавали себе отчета в том, что все прочие с интересом прислушивались к их разговору, хотя и старались не выдать своего любопытства. Стоило Рошфор замолчать, как Сестуро демонстративно стал убирать карты.

– Складывай монеты, Дюпаллидэн, – велела Францони. И посмотрела на лейтенанта стражи. – Насколько я помню, мы вынули сорок восемь штук…

– Так точно, сьёр, – ответил Анри. Оглядел кучку и повторил: – Сорок восемь. Правда, на столе их лишь сорок семь.

– И правда с цифрами дружишь, – пророкотал Сестуро. – Подозреваю, один золотой под стол закатился… прямо там, где сидит наша коллега-стражница… ну да, вон он!

Анри нагнулся за упавшей монетой. Та лежала прямо возле сапога лейтенанта и, кажется, мгновением раньше находилась прямо под ним. Анри отправил золотой к остальным и все вместе – в ларец. Доротея очень осторожно, кончиками пальцев, уложила сверху Алмазные иконы.

Письмо оставили на столе.

Рошфор протянула за ним руку… Четверо друзей быстро отвели взгляды, но, тотчас сообразив, как подозрительно это выглядело, снова стали смотреть. Что, естественно, выглядело еще подозрительнее.

Рошфор, казалось, ничего не заметила. Или просто не придала их конвульсиям никакого значения. Положив письмо поверх икон, она опустила крышку ларца и накинула язычок. Потом выпрямилась и посмотрела на Францони.

– Ларчик маленький, но тяжелый, – сказала она. – Не хочу выглядеть глупо, неся его с кем-то вдвоем. Может, позволите одному из моих поборников о нем позаботиться?

– Нет, – сказала Францони. – Впрочем, я так понимаю, что наш крепыш-доктор вытащил его из пруда. Давайте согласимся на том, чтобы этот юноша и дальше нес свой улов? Он не мушкетер и не поборник…