Ангел мой

- Я с уверенностью полагаю, что мой волк, перенеся в подростковом возрасте своего рода психологическую травму и не давая мне обращаться из-за страха повторения трагедии, всё это время находился в состоянии анабиоза. И теперь он проснулся, не в силах сдерживать зова природы, учуяв свою пару. В теле взрослого тридцатисемилетнего мужчины сидит не матерый опытный волк, а пятнадцатилетний волчонок, несмышленыш, со своими необузданными подростковыми гормонами, не познавший вкуса крови и опасности и не умеющий контролировать свои животные инстинкты и желания. Боюсь, он может наломать дров. И потом, хорошая из нас со Стайлзом получится парочка, изуродованный ожогами мужчина ближе к сорока и молодой парнишка. Что о нас люди подумают? Что я совратитель малолетних, резко поменявший ориентацию? Не уверен, что нашедший свою пару волк, с которым у меня временная пропасть в двадцать два года, позволит теперь быть с кем-либо кроме Стайлза. Так что, сестра, по-моему, я в глубокой и безвыходной жопе.

- Сочувствую! – сказала Талия. – Я помогу справиться с твоим зверем, как старшая сестра и как альфа нашей семьи. Нужно в кратчайшее время заставить твоего волчонка пройти ускоренную программу обучения, чтобы эти, разделявшие вас двадцать два года канули в небытие. Тебе надо постараться, как можно быстрее стать полноценным оборотнем, и тогда, я с огромным удовольствием и гордостью передам пост альфы тебе. Надеюсь, Стайлз поспособствует твоему обращению.

- Он здесь! – подал голос Питер, вмиг изменившись в лице.

Кинувшись на улицу, он увидел, как во двор стал заезжать «свадебный кортеж» или вернее будет сказать «сопроводительный конвой», состоящий из двух мотоциклистов, бешено сигналивших в честь прибытия дорогого гостя, собственно сам Стайлз, сидевший за рулем видавшего виды джипа «Роско» и внедорожник Девкалиона, замыкавший всю процессию.

Хейл, сжимая кулаки и сцепив зубы, еле сдерживая счастливый скулеж и радостное повизгивание волчонка внутри, приказал своим ногам врасти в землю, увидев как Стайлз, выйдя из автомобиля и взяв свою дорожную сумку, стал оглядываться по сторонам, следуя за Итаном и Эйданом в сторону дома.

С трудом удержавшись, чтобы не повернуться к парню боком, дабы скрыть свои шрамы и тем более не кинуться на него с объятьями и поцелуями, мужчина, дождавшись, когда троица с ним поравняется, улыбнулся и как можно спокойнее произнес:

- Добро пожаловать в поместье семьи Хейл, Стайлз! Ну и вы ребята! – сказал Питер, улыбаясь племянникам, пропуская парней вперед к матери и протягивая Стилински свою ладонь.

Увидев, как у юноши перехватило дыхание, и расширились глаза, он накрыл своей второй ладонью руку Стайлза, как бы успокаивая.

«Расслабься! Дыши и смотри! Здесь нечего бояться! - мысленно говорил он самому себе, своему волку и парню, чью руку не хотел отпускать и боролся с искушением обнять его и поцеловать в губы. - Хорошенько смотри! Это всего лишь изъян кожи, персональное тату выжженное огнем, не более!»

Теряя над собой контроль Питер, издав глухой рык, потянулся к щеке Стайлза, пытаясь коснуться родинок и схватить за затылок, чтобы быть к нему ближе, желая поставить свое звериное клеймо, впившись в его рот, тем самым заставив парня в ужасе отшатнуться.

- Питер! – кинулась к ним Талия, зыркнув на брата волком. - Ты не представишь меня нашему гостю?

- Стайлз, это моя старшая сестра Талия. Талия, это пара моего волка Стайлз, - придя в себя, сказал Хейл.

- Пойдем, я покажу тебе твою комнату, - сказала женщина, высвобождая не на шутку испугавшегося Стайлза из захвата Питера, - а после обеда, мои сыновья покажут тебе дом и отведут к твоим лошадям. Ты, наверное, соскучился за ними?

- Да, мэм, - с трудом ответил Стайлз пересохшим горлом, следуя за женщиной в дом. Он чувствовал, что Питер шагает рядом.

Парень испугался. Но лишь тогда, когда Хейл зарычал, желая привлечь его к себе. «Но, с какой целью? Поцеловать или перегрызть горло?» - спрашивал себя Стайлз. Черт оказался не так уж страшен, как пытались намалевать его Эйдан и Итан, да и Мигель тоже. Стилински видел перед собой искалеченное огнем лицо и тело, совсем еще не старого мужчины. Оно выглядело не отталкивающим и пугающим, а вызывало у Стайлза желание посочувствовать и прикоснуться к шрамам пальцами. Его ладонь была теплой, менее изящной, чем у Стилински, но вовсе не грубой.

- Можно, просто Талия, - добродушно ответила женщина, вторгаясь в его мысли, - при слове «мэм», чувствую себя такой старой.

- Без проблем, - вернув себе прежнюю толику уверенности, ответил Стайлз, обращая внимание на роскошь и красоту, окружавшую величественный, внушительного вида, трехэтажный старинный особняк.

Комната самого Стайлза показалась ему огромной с собственной ванной, состоявшей из санузла, душевой кабины, рассчитанной минимум на двоих, и в завершении всего огромной джакузи.