Ангел мой, храни меня (СИ)

   Прошел месяц, а Настя все еще не сделала ничего, что могло бы приблизить ее к жизни брошенной жены: не обменяла квартиру на меньшую, не нашла постоянную работу, не сказала дочери правду об уходе отца, не бросила курить, не начала сносно питаться, не перестала часами смотреть на дерево под окном, не переборола свое нежелание выходить на улицу... Перечислять можно было до бесконечности, и она честно каждый день назначала час, когда она встанет и... И не происходило ничего, потому что тут же находилась причина, по которой она не могла этого сделать именно сегодня. Оставленные мужем на общем счету деньги быстро таяли, так как надо было оплачивать многочисленные счета и кредит за новый холодильник, но хорошо было хотя бы то, что сделать это можно было по интернету не выходя из дома..

   Итак, через месяц она поняла, что денег при самой жестокой экономии осталось всего на пару недель, поэтому решила с утра встать и... И тут появился Роман. Он был их давним знакомым, первым русским, с которым они познакомились в этом городе. На местном базаре он имел небольшой магазин, торговал одеждой и обувью, поставляемой местными умельцами-армянами. Богатым он себя не считал, но жил не бедствуя, имел множество знакомых и любил приглашать их в гости. Настя и Иван тоже были не единожды приглашены и даже познакомились с его женой, умной, нервной и энергичной Катей, открывшей модный парикмахерский салон. Однако, знакомство с ней было недолгим, так как вскоре она нашла себе нового состоятельного мужа, как говорил Роман, подстригла наконец-то того, кого надо.

   Увидев на пороге старого друга, Настя ойкнула, мговенно представив, как выглядит в старом, неопрятном, неизвестно когда в последний раз стираном халате, без прически и очередной сигаретой в зубах, пулей залетела в спальню, выхватила из шкафа первое попавшееся платье, а затем опять так же быстро пролетела мимо гостя в ванную переодеваться. Когда минут через двадцать она вышла, то увидела, что времени он не терял: пепельница была пуста, пыль со стола вытерта, на нем лежали несколько яблок именно того сорта, который она любила, и коробка конфет, а так же стояли два чисто вымытых бокала и бутылка вина.

   Роман посмотрел на нее и покачал головой: торопливо нанесенный макияж не мог стрыть ни похудевшего лица, ни темных кругов под глазами. Ему стало жаль всегда такую милую, женственную, явно не заслужившую того, что с ней случилось, женщину. Он разлил вино, подал ей бокал и начал рассказывать, как вчера в кафе неожиданно встретился с Иваном и от него узнал, что уже месяц, как они расстались. Настя хотела его поправить, сказать, что она не расставалась с мужем, это он бросил ее, но промолчала, подумав, что Роману, наверно, и так было все ясно. Потом он извинился, что пришел без звонка, но это случилось лишь только потому, что он случайно проезжал мимо.

   Вино было слегка кисловатым и приятным на вкус, и Настя неожиданно для себя как-то уж очень быстро опустошила бокал, потом второй. По правде сказать, она не помнила, завтракала ли сегодня, и по легкому кружению в голове поняла, что опьянела, однако это состояние было приятным, и ей тут же захотелось рассказать старому другу страшную сказку о женщине, которая жила рядом с мужчиной. И она стала говорить о том, как случилось, что эта женщина вышла замуж за этого мужчину, о быстро выросшей дочери, о мальчике с насупленными бровками, о страшных девяностых, о жизни в чужой стране, о вине этой женщины, заключавшейся в том, что она все эти годы была рядом с нелюбящим мужчиной. Потом Настя почему-то настойчиво потребовала от Романа, чтобы он ответил, велика ли вина этой женщины, что она сделала не так, почему мужу оказалось ее любви и преданности мало, что же ему надо было, в конце концов? Однако запал кончился так же неожиданно, как и начался. Ее стало клонить ко сну, Роман принес из спальни подушку, Настя свернулась калачиком тут же на диване и, пробормотав, что через минуту они продолжат разговор, заснула.

   Он осторожно укрыл пледом ее ноги, сел рядом и долго смотрел на бледное лицо с едва наметившейся паутинкой морщинок у глаз. Ему очень хотелось кончиками пальцев разгладить их, потом так же, едва касаясь, провести руками по морщинке на лбу, чтобы навсегда исчезли следы боли и обиды. Однако, мужчине было давно не восемнадцать, и он умел себя сдерживать и ждать. Прядь волос упала Насте на лицо, но он не позволил себе коснуться и ее, а лишь осторожно подул, и она послушно легла на прежнее место. Роману было тревожно и грустно рядом с этой женщиной, потому что она, безусловно, волновала его, а еще потому что такого чистого и нежного чувства он не испытывал, как ему казалось сейчас, никогда.