Ангел мщения

— Не надо, — мотнул головой Новиков, встал с места, достал мобильник и пошел из комнаты. — Мне надо позвонить, детектив. Не окажете ли любезность дождавшись меня?

— Мне спешить некуда, — согласно кивнул тот.

Выйдя из столовой, Новиков поднялся на один лестничный пролет и набрал полковника. Хватило двух минут, чтобы понять: полковник категорически против задержания.

— Все, что ты можешь, это попросить его проследовать за тобой для дачи свидетельских… — полковник сделал паузу. — Повторяю, свидетельских показаний, майор.

— А если у него алиби нет?

— Если у него нет алиби, то он тут же запросит адвоката, майор. А если он его запросит, то мы… То мы будем думать. Много и тщательно думать.

— О чем, товарищ полковник?

Бестолочью, конечно, не хотелось выглядеть в глазах руководства, но иносказания подобного рода он никогда не понимал. Он не Арский!

— А мы, майор, станем тщательно думать, а не явилась ли смерть Альберта Вадимовича продолжением злополучного взрыва?

Глава 28

И ничего-то в ее жизни не случилось хорошего за прожитые двадцать семь лет. Ничего яркого, красивого. Она могла сколько угодно тешить себя мыслью, что все у нее замечательно сложилось. Это было не так.

Она неудачница! А теперь еще и преступница.

Но она же не хотела. Она не знала, даже не подозревала, что все так случится. Получается, она без вины виноватая? Невинная жертва обстоятельств?

Инна обеспокоенно заворочалась на жестком тюремном ложе. Она уже третий? — да, третий день находится под стражей. Подполковник, зачитывавший ей права, буркнул напоследок, что это временная мера. Для ее же блага. И добавил, что на воле она легкая добыча для преступников, которые идут по ее следу.

— Может, даже ты избежишь суда, — неуверенно предположил он. — И отделаешься легким испугом и свидетельскими показаниями.

Кузьмич, провожавший арестантку до машины, активно закивал, услыхав его слова. И даже широко заулыбался, разведя руки в стороны.

В этом жесте она распознала: «Ну! А я что говорил!»

Инна не поверила ни подполковнику, ни Кузьмичу. Первый от радости, что беглянка поймана, мог наговорить все, что угодно, лишь бы она согласилась сотрудничать. Лишь бы не артачилась, не объявляла голодовку, не требовала с ходу адвоката.

Второй, выпив к тому моменту, моменту ее ареста, почти бутылку водки, мог радоваться любому вранью.

Им она не верила. Она верила высокому парню в красных кедах. Выглядел он довольно странно. Держался отстраненно. Вопросов задавал немного, все по существу. Выслушав ответы, молча кивал. Верил или нет, было непонятно.

Так вот он единственный не разделял оптимизма подполковника и Кузьмича. Единственный, кто не пообещал ей ничего. Со вздохом подтолкнул в спину к машине, и все.

Потом ее каждый день допрашивали, допрашивали, пытались запутать разными завуалированными вопросами. Не вышло. Она четко говорила одно и то же. Она говорила правду.

С ее помощью был составлен композиционный портрет того человека, с которым она обменялась термосами в день взрыва. Его же она опознала на записях с камер видеонаблюдения, установленных на соседнем с судом здании. Он прогуливался, курил за десять минут до начала процесса. Его же впоследствии опознал кто-то из свидетелей. Сидел с ним рядом на самом последнем ряду в момент судебного заседания.

— Но зачем он там был?! — изумилась она.

— Видимо, в его кармане был пульт дистанционного управления, — ответил ей подполковник, он все время ее допрашивал, почти всегда только он один. — И он нажал кнопку, как только вы нагнулись, чтобы поставить сумку под стул мужчины.

— Странно, я его не видела. Не заметила.

— Он хорошо маскировался.

— А в журнале он был зарегистрирован?

— Конечно. Но загвоздка в том, что паспорт его оказался фальшивым. Нет и не было такого человека. Вот так-то, гражданка Комарова.

— И что теперь? Вы его не найдете?

— Ищем, — туманно отвечал подполковник. — Молитесь!

— А мне-то зачем за него молиться?

— А затем, гражданка Комарова, что он единственный свидетель ваших утверждений, что вы не виноваты. Единственный.

— А как же Олег Казаков? Он же попросил меня встретиться с этим человеком. Послал в этот зал заседания якобы понаблюдать. Что он говорит?

— А ничего он не может сказать в вашу защиту, гражданка Комарова.

— Почему? Идет в отказ? — Она с пониманием кивнула.

— Нет. Никуда он не идет. Да уже и не пойдет, — подполковник порылся в документах, вытащил короткую справку. — Вот… Пришло вчера вечером из мест лишения свободы, где отбывал свой срок Казаков. Помер он.

— Помер? Но от чего? Болел?

В ушах, как по приказу, зазвучал насмешливый голос Казакова. Приятный, чуть насмешливый.

— И болел в том числе. Печень его буквально разваливалась.

— А что еще?