Ангел пригляда

Да, мало им, сволочам, показалось чего-то одного, наградили и тем, и другим, и третьим. По два, по четыре, по восемь, как говорит простой электорат, избыточно, с запасом; только от избытка этого не радость и удовлетворение, а одни слезы, и боль, и вечный темный страх на дне желудка.

Вот они, симптомы поражения внутренних органов, от которых свои собственные органы замирают и встают колом… Все, как один, списком: увеличение объема живота, ноющие, тупые боли; желтушность кожи, слизистых оболочек и глаз; увеличение и болезненность лимфатических узлов; одышка; частые бронхиты и воспаления легких.

Все правда, милые мои, как есть правда – и животик болит, и лимфатические узлы, и одышка, а из бронхитов не вылезаем, несмотря на лучшие лекарства и круглосуточную дезинфекцию. Только кожа не желтушная – белая, тонкая, с бьющимися под ней жилками, такая родная, жалкая, что прильнуть бы, дышать только ей, не отрываться. Это она в маму белая такая, в ангела: смотрит на девочку сейчас с небес, смотрит и хранит ее там, бережет, держит на ладони.

Ах, Аленушка, как же так вышло, как ты могла нас оставить, зачем ушла так рано, что мы без тебя, что, зачем, как? Обиделась, бедная, оскорбилась, на ерунду обиделась, на мелочь. Что тебе балерина эта глупая, да хоть бы там весь Большой театр вокруг него голый плясал – кстати, и такое бывало, и без разделения на мужчин и женщин, потому что вкусы у людей разные, широкие бывают вкусы, и некоторые любят погорячее. А балерины эти, гимнастки – чушь, чушь собачья, ничего не значат, трости надломленной не поколеблют и льна курящегося не разожгут, просто образ жизни такой у пацанов, понимаешь, лайфстайл, ноблес оближ, нельзя по-другому. Все с балеринами, с гимнастками, с певичками, а он, как лох последний, с женой? Нет, нельзя, пацаны бы засмеяли, авторитета лишился. А авторитет в нашей жизни – все, без него никакой бизнес не поднимешь, тем более такой огромный, как Россия, любимая наша родина… Что же ты, Аленушка, так всерьез это все, в обиду себе приняла балеринку эту безмозглую? Ведь я тебя, тебя одну любил, а это все не в счет, это упражнения для поддержания мужской формы, и больше ничего… Да ты бы слово сказала, я бы ее уничтожил, стер с лица земли, родная мать о ней забыла бы, да и есть ли у балерин матери, не уверен, может, прямо так, из старых тряпок заводятся, из пуантов раздолбанных… А ты вон как, пошла и наглоталась таблеток, и все, и конец, конец всему, а мы вот тут одни, беззащитные, беспомощные…

Он закусил губы, сдержал глухое рыдание, зажал ладонью глаза. Нет-нет, нельзя быть слабым, он ведь не только за Анечку, он за всех людей отвечает, за всех, за каждого в этом государстве, огромном, невыносимом… Нет, мы не падаем духом, держимся, стоим. Врачи вокруг хорошие, лекарства самые лучшие, постоянный пригляд, консультации, мировые светила консилиумы устраивают – и все, чтобы не болела Анечка, чтобы росла здоровой, счастливой… Но только нельзя нам расти счастливыми, Бог не попускает, а может, и хуже того, дьявол. Если бы только внутренние органы, если бы только они, но ведь проклятый сфингомиелин, чтоб ему пусто было, ведь он на полдороге не останавливается.

«С течением болезни, – звучал у него в голове безжалостный голос медицинского светила с сильным иностранным акцентом, – проявляются симптомы поражения нервной системы…» Системы, мать вашу, системы, – кто только придумал этот сфингомиелин, ни дна ему ни покрышки!

«Проявления нарушения работы головного и спинного мозга нарастают, больные отстают в психическом и физическом развитии от сверстников, – металлически пощелкивал голос в голове. – Заболевание прогрессирует, дети теряют навыки и умения, которыми уже овладели. Например, ребенок уже научился разговаривать, но со временем речь нарушается, становится менее внятной…»

Ах ты, боже ты мой, святая правда, не в бровь, а в глаз! Прогрессирует заболевание, прогрессирует. И Анечка в последнее время говорит совсем слабо, уже, кроме него, никто ее не понимает, да и понимать там почти нечего, не хочет говорить, неинтересно ей стало…

«Симптомы поражения нервной системы следующие, – продолжал неумолимый доктор. – Тремор пальцев рук (тремор, не удержать!), нарушение координации движений, судороги, эпилептические (помилуй нас, Господи!) припадки, нарушения глотания и дыхания (кислородная подушка всегда рядом), потеря речи и других освоенных навыков (да уж вроде говорилось, сколько же можно, помилосердствуйте!), нарушения памяти и мышления, снижение успеваемости в школе (какая школа, о чем вы, индивидуально учителя ходят, не дай бог отметку не ту поставить), нарушения поведения, раздражительность, депрессия».

Да, все точно, все один в один, как в учебнике написано! Профессор, светило из мировых, осматривавший Анечку, потом сказал через переводчика:

– Классическая картина заболевания у вашей дочери, просто хоть в университете выставляй!