Ангел пригляда

Наконец не выдержал, перебил златоуста, сказал напрямую: нельзя ли, мол, так устроить, пользуясь связями, чтобы Бог, ну, или хотя бы уполномоченный ангел исцелил, как это достоверно описано в древних текстах – встань и иди, или даже как с Лазарем история, ведь было же, было? А уж денег, само собой, он не пожалеет, любую сумму, которая только в калькуляторе помещается… И еще – храмов, если надо, настроит по всей Руси великой, все как положено – с торговыми центрами, с подземными гаражами, с ресторанами да с показами мод.

Заюлил тут епископ, забегали бородатые глазки, замямлил что-то совсем уж невнятное – и вся картина предстала перед Андреем Сергеевичем с необыкновенной ясностью: не может он, не способен исцелить его дочурку, хотя денег, конечно, очень хочется, да и какой монах без денег, не для того он такие лишения в молодости претерпел, чтобы сейчас себе во всем отказывать. Но, повторяем, негодный он был представитель Господа на земле, и никакой гарантии дать не мог, а без гарантии не решался, зная широкие возможности Андрея Сергеевича и богатые традиции бесследного удавления священнослужителей на наших необъятных просторах. Намекал, правда, что если отдать все движимое и недвижимое церкви, а самому в скит удалиться, то, чем черт не шутит, может, и выздоровеет дочка, почему нет, и не такое бывало… Однако Андрею Сергеевичу не намеки были нужны неприличные, а твердые гарантии, которых все никак не было, да, видно, и быть не могло.

Сначала сгоряча кинулся он с той же просьбой к мулле татарскому, потом, пересилив себя, даже до главного в этом деле еврея дошел – может, их боги что полезное скажут? Но, узнав, что Бог у всех один и тот же, а серьезных средств влияния на него никто не имеет, стих, отошел, затуманился. Молча сидел теперь целыми днями в углу, думал, хмурил брови, сам того не желая, наводил ужас на нижестоящих.

Последняя была еще надежда на Будду восточного и других идолов, которых, впрочем, он очень уважал и слова против никогда не вымолвил. Однако модный синолог, спец по китайской медицине, в институте своем торговавший тапочками и чаем вразвес, честно объяснил ему, что узкоглазые боги со всеми их вдохами и иголками в зад способны в лучшем случае на обезболивание, но никак не на подлинное исцеление такой серьезной болезни.

И вот тогда-то Андрей Сергеевич понял окончательно, что мистика ему не поможет, что верить надо в медицину, в позитивизм. Он, впрочем, не первый был такой. Даже простые граждане ухитрялись в религиозных упражнениях, а сами меж тем тайком посещали клиники – государственные и платные. Самые могучие из них, олигархи, спонсировали исследования вечной жизни, с тем чтобы натянуть несговорчивому Богу нос и показать, что именно человек есть венец творения, а если ты сидишь на облаках, нечего думать, что ты самый умный, а в диалог вступать надо, как и положено правильным пацанам, по понятиям.

Он тихо вернулся в комнату, снял с себя пижаму, голый встал перед зеркалом… Глядел на крепкое загорелое тело, на мрачное лицо с глазами тайного убийцы, на складку у переносицы, словно вырубленную поперек гранита мечом в бою, на скорбный и жесткий рот. Его трепетали тысячи чиновников… Да что чиновников – его боялись почти все люди, которые его знали. А он боялся одного – приступа у дочки.

Но сегодня… Сегодня особый был день. Ему предстояла встреча. Или даже так – Встреча. Она могла перевернуть всю его жизнь, изменить все, от первого до последнего. На встрече этой он мог добиться всего, чего хотел и о чем тайно мечтал – ведь у него тоже имелись мечты, которые нельзя было исполнить. Точнее, нельзя было исполнить человеку. Но, как выяснилось совсем недавно, мир населяют не только люди.

О, он всегда это подозревал… Он даже в Бога верил – почти. Но одно дело – Бог в стратосфере, заглядывающий в иллюминатор к космонавтам, только когда они спят, и совсем другое – существо могущественное, великое, но облеченное в смертную оболочку, существо, которое можно пощупать, с которым можно договориться, а нет – так припугнуть и даже надавить… Существо, с которым можешь стать самым сильным в мире. Не гнилой авторитет, держащийся на прежних злодействах, а прямая и подлинная сила, при которой от врага будет только мокрое место на асфальте, а то и его не останется.

Архангел? Он верил и не верил. Поначалу подумал, что ему морочат голову, что разыгрывают пацаны из соседней башни – мордорской, силовой. Но нет, при проверке все оказалось точно. Ну, может, не совсем архангел, может, как-то иначе это все называется. Но четыре прямых попадания из «града» – и ни единой царапины, это что-то да значит, друзья мои, что-то непременно должно значить. Ну, и те, кто докладывал, те, конечно, знают… Сведения, которые благодаря верным людям утекали от князя, подтверждали – все правда, и даже более того.

Он, когда ему в первый раз сказали, только озадачился… Что за архангел такой, откуда, какие такие крылья? Однако не поленился, вызвал советника. Тот ему зачитал из ноутбука, сам, конечно, не зная, зачем и откуда вдруг такой странный интерес: