Ангел сердца

День клонился к вечеру, а никаких новостей по поводу стебачей всё ещё не было. Мы поужинали тем, что смогли приготовить из оставшихся продуктов – нечто вроде гречневой каши, только без масла и сахара, с чаем. А затем, пообщавшись немного, решили ложиться спать. Мне не нравилась эта неопределенность. Она была похожа на затишье перед бурей. А вдруг именно ночью случится то, чего мы ждем и боимся одновременно?

На этот раз я легла в медицинском крыле, сумев заручиться поддержкой Тани, на одной из освободившихся кроватей. Всех больных, кроме Димы и раненой женщины за два часа до отбоя эвакуировали в Заморск, посчитав, что переезд не должен навредить их здоровью. Васильич стремился оставить как можно меньше людей, и я не знаю, каким чудом мне посчастливилось здесь остаться. Хотя посчастливилось или нет – это вопрос весьма спорный. Но я твердо решила, что мое место – здесь, рядом с Димой, и я ни за что не позволю заставить себя уехать, оставив его одного. Так что теперь нас осталось совсем немного – я, Дима, раненая женщина, от которой я ни разу не услышала ни одного слова, Любовь Ивановна, Танечка и Васильич, тщательно оберегающий наши жизни. Да ещё несколько человек из отряда добровольцев, которым не привыкать к трудностям, и которые сами же решили остаться для нашей защиты и необходимой обороны в случае внезапно возникшей опасности.

Уснуть удалось далеко не сразу, да и то ненадолго.

Меня разбудило движение и шум.

– Сейчас придут из штаба, – пояснил Дима, заметив, что я не сплю.

Наши кровати стояли рядом, и в неярком освещении ночника я заметила, что Дима сидит, а все остальные уже на ногах.

Я тоже приняла сидячее положение и спросила, стараясь не выдать охватившую меня панику:

– Который час?

– Около пяти.

– Что-то случилось? – догадалась я.

– Не могу сказать. Сейчас всё узнаем.

Я едва успела поправить одежду и собрать волосы в хвост, как дверь приоткрылась и в медицинском кабинете появились те двое из штаба, что допрашивали нас с Димой, в сопровождении Васильича.

Через десять минут мы уже были в курсе всего, что происходит. А происходит следующее: разведка в виде партизанских отрядов доложила, что поиски стебачей начались и продвигаются довольно активно. Они уже наткнулись на несколько пустующих убежищ и продвигаются как раз в нашу сторону. Но прежде, чем они дойдут до нашего убежища, они могут обнаружить места, где остались люди – там много больных и немощных, старики и матери с младенцами. Вывезти их пока не представляется возможным, поэтому руководство штаба приняло решение перейти к активным мерам.

– Мы собираем группу – небольшую по численности, но чтобы это не выглядело инсценировкой. Добираться до Заморска они будут на электричке – так мы наверняка сможем привлечь внимание стебачей. Мы не знаем, насколько радикальными будут их меры, но что-то они, конечно, решат предпринять. Возможно, им требуется снова показать свое влияние и запугать людей, – ничуть не стыдясь жестокости этой идеи, вещал штабский.

– Но ведь это опасно, – подал голос Васильевич. – Сработает это или нет, жертв избежать не удастся. Если эта идея не будет реализована, погибнут те, кого мы пытались оградить. А если всё получится, то мы лишим жизней тех, кто пошел на это.

– Да, это опасно. Но это действенно. По нашим подсчетам, потери будут не так велики, как могли быть – не более двухсот человек.

Я ахнула, зажав рот ладонью. Двести человек?! И они хотят сказать, что это немного? Уверена, он сам не стал бы подставлять свой лоб под пулю, чтобы кого-то спасти.

– И чего мы добьемся? – устало вопрошал Васильич, потирая пальцами переносицу.

Кажется, штабский стал выходить из себя. Ещё бы – его великолепную идею не поддержали с криками ликования. Я глядела на него исподлобья и думала, как можно было доверить такую миссию столь жестокому и абсолютно бесчувственному болвану.

– Мы дали им слишком много свободы и слишком много возможностей для мятежа. И мы же обязаны это прекратить. Я не стану смотреть, как мой город уничтожают изнутри.

– А как уничтожают его жителей по вашей же воле – станете? – не побоялся возразить Васильич.

Хотя расстояние между нами более метра, я чувствую, что боюсь этого человека ничуть не меньше, чем в тот момент, когда увидела его впервые в кабинете у Анатолия Васильевича. Как будто он может в любой момент наброситься на одного из нас и начать душить за то, что ему перечат. Он не лучше стебачей! Вот уж попали – из огня да в полымя.

– Чего вы добьетесь этим? – повторил свой вопрос Васильич, не обращая внимания на пускающий молнии взгляд штабского и смело глядя ему в глаза.

– Мы воспользуемся методом, предложенным Виктором: попытаемся оставить стебачей без командования. Они рассредоточатся, и тогда мы сможем взять их голыми руками. Мы накажем тех, кто не подчиняется законам и нарушает безопасность и спокойствие города. Конечно же, так просто этот мятеж им не сойдет. Не физически, конечно. У нас цивилизованное государство. Есть более доступные способы.