Ангел тьмы

– Ну, она, конечно, недокормлена, – ответил Люциус. – И немного страдает коликами. Но этого, полагаю, следовало ожидать. – Потом в его глазах вспыхнул интерес: – А что с миссис Хатч?

– Ее уложил абориген, – объявил мистер Мур. – Парни из флотских сейчас забирают тело. И, согласно нашему местному эксперту по бандитской жизни, – он указал в мою сторону, – нам всем пора шевелиться, пока не вернулись Пыльники в поисках еще больших неприятностей.

– Да, – нервно отозвался Люциус, осторожно вставая с малышкой. – Думаю, это будет мудрое решение. Сара, не поможете ли…

Однако мисс Говард даже не двинулась с места, чтобы взять девочку; вместо этого она лишь как-то отстраненно улыбнулась.

– У вас самого великолепно получается, Люциус. А мне достался довольно суровый удар по голове – боюсь, я могу потерять равновесие на обратном пути.

– Вы не против сами взять ее, детектив-сержант? – спросил доктор, кружа по комнате и, как мне показалось, стараясь перед уходом запечатлеть эту поразительную картину в памяти.

– Нет-нет, – заверил Люциус, по-прежнему качая малютку, после чего окинул нас предостерегающим взглядом: – Я просто не желаю ничего об этом слышать в ближайшие годы, вот и все. – Потом он прошел вперед, остановился рядом с доктором и вместе с ним стал пристально разглядывать комнату. – Как-то даже не верится, правда?

Доктор пожал плечами:

– Разве? Ну, не знаю…

– Что вы хотите сказать, Ласло? – вмешался мистер Мур; он взял чучело собачки и тер игрушкой свой нос. – Памятуя о том, с кем мы имели дело, я бы ожидал чего-нибудь намного… строже. Это если выразиться эвфемистически.

– Это была лишь одна ее сторона, Джон, – сказала мисс Говард, пробежав пальцем по улыбающимся зверюшкам на обоях.

– Точно, Сара, – тихо подтвердил доктор.

– Ну, – вмешался я, наконец преодолев изумление, – зато хоть одно теперь известно наверняка.

– Стиви? – Доктор посмотрел на меня.

Я пожал плечами.

– Она все-таки получила какое-то уединение. Полпути до Китая пришлось прорыть, чтобы его получить, но…

Доктор кивнул:

– Верно. – Затем посмотрел на Ану Линарес. – И все же даже здесь, наглухо отрезанная от мира, она не смогла… не смогла… – Слова доктора смолкли, когда он заглянул в огромные круглые глаза малышки, почти такие же темные, как его собственные. – Ты, – произнес он, позабыв последнюю мысль, положил руку Ане на подбородок, и на лице девчушки появилась та широкая задорная улыбка, которая была нам так хорошо знакома по фотографии, полученной от ее матери. – Ты оказалась юной леди, которую очень трудно найти, сеньорита Линарес. Но, слава богу, ты невредима. Слава богу…

– Вот только, – перебил мистер Мур, – она не останется невредимой, если мы все отсюда не уберемся. Так что гляньте напоследок как следует, Крайцлер, – что-то подсказывает мне, что на территорию Пыльников мы вернемся не слишком скоро.

На этом все мы устремились обратно в проход, оставив доктора на несколько секунд позади, чтобы у него оказалось чуть больше времени мысленно зафиксировать странное убежище, ставшее когда-то наваждением Либби Хатч, а теперь, когда она была мертва, – единственным оттиском работы ее запутанного ума, что достался доктору.

Поднявшись обратно, мы обнаружили в доме мистера Рузвельта и лейтенанта Кимболла вместе с Маркусом. Остальные моряки собрались у крыльца снаружи: двое держали складные носилки, которые они, видимо, прихватили на одном из торпедных катеров. К носилкам было привязано тело Либби Хатч, завернутое в простыню. В общем настроении компании торжество, похоже, сменилось тревогой: пара матросов приметила кое-кого из Пыльников, из чьих действий стало ясно, что банда и впрямь готовится к новой атаке. Поэтому мы быстро вышли на тротуар, матросы окружили Люциуса с ребенком на руках, а заодно и тех, кто нес носилки, – и все ускоренным маршем пустились назад к реке.

По пути я подскочил к Сайрусу. Одежда его пребывала в легком беспорядке, но во всем остальном мой друг казался крепким, энергичным – и весьма довольным.

– Немногие способны выйти из стычки с Динь-Доном с таким цветущим видом, как ты, Сайрус, – улыбнулся я.

Он пожал плечами, хотя и сам не смог сдержать легкой ухмылки.

– Потому что немногие способны вынудить его к честному бою.

– Значит, ты победил?

Сайрус бросил взгляд на стройплощадку «Лабораторий Белла», сейчас оказавшуюся по левую сторону, и ответил:

– А это уж тебе судить.

И кивнул на большую груду кирпичей: к ней привалился Динь-Дон; лицо его представляло собой мозаику синяков, а руки и ноги торчали, так сказать, под разными углами.

– Иисусе, – выдохнул я и тихо присвистнул. – Он жив?

– О, жив, и еще как. Хотя утром, возможно, пожалеет об этом.

Я мрачно кивнул, ощутив какую-то глубинную справедливость; а когда мы снова заспешили к реке, Сайрус бросил на меня выразительный взгляд:

– Знаешь, мне всегда казалось, что от нее одни неприятности, Стиви. Отпираться не буду. Но под конец она правильно вела себя с тобой, с нами и с малышкой – так что, пожалуй, я ошибался.

Я посмотрел на него, и, надеюсь, взгляд мой был полон благодарности.