Ангел тьмы

Впрочем, мистер Пиктон объяснил, что мы просто вынуждены будем добиться от нее слов: он нимало не сомневался, что его босс, окружной прокурор Оукли Пирсон, даст согласие на сбор большого жюри [43]для рассмотрения обвинений против Либби Хатч не раньше, чем Клара будет готова прямо сказать «в меня стреляла мама». Собери мы хоть все вещественные доказательства в мире, ни одно из них не станет существенным в деле, вызвавшем столько волнений, — и, несомненно, приведет к новой вспышке гнева, едва мы огласим свою теорию преступления, — если девочка не заговорит. И хоть он продолжал еще какое-то время объяснять нам все это, основная мысль мистера Пиктона была проста: если собираешься обвинить женщину в убийстве собственных детей, надо быть чертовски уверенным в наличии не только мотива, возможности и средства, но и свидетелей.

Мотиву, возможности и средству, впрочем, еще предстояло сыграть свою роль, их-то мы и могли расследовать, пока доктору предстоял процесс возвращения Клары Хатч к общению. Наиболее доступной для рассмотрения темой в тот вечер казалось средство — ведь мы надеялись, что орудие нападения Люциус извлек на свет божий из старого колодца. Попросив у миссис Гастингс кусок клеенки и расстелив его на пианино, Люциус осторожно положил сверху влажный коричневый сверток и начал медленно разворачивать и разрывать бумажный пакет парой стальных медицинских щупов.

— Я спрашивала у миссис Райт, не заметила ли она в оружии чего-нибудь необычного, прежде чем выкинуть его в колодец, — сказала мисс Говард, когда мы все столпились вокруг Люциуса. — Чего-нибудь, указывающего на перемещение с места или стрельбу. Но она призналась, что была слишком расстроена, чтобы обращать внимание на подобные детали.

— Понятно, — проговорил Маркус, наблюдая, как брат разворачивает пакет с выпукло проступающим содержимым. — Она не сказала, какого возраста эта вещица?

— Хатч говорил миссис Райт, что всегда держал его под подушкой, — заметила мисс Говард. — В Гражданскую войну он сам не был на фронте — оплатил себе замену, — что исключает вероятность армейского происхождения оружия.

— Да, — согласился Маркус. — Это, скорее всего, одна из самых стандартных моделей. А с учетом возраста и вряд ли большого опыта стрельбы старик, пожалуй, выбрал что-нибудь попроще.

— Верно, — продолжила мисс Говард. — Что-то наподобие «кольта-миротворца» — судя по силуэту, весьма похоже. Ранний вариант, конечно. Когда там выпустили первые армейские модели простого действия, в 71-м? По времени примерно так и выходит.

— Но разве это оружие из тех, что легко могла бы использовать женщина? — поинтересовался доктор.

Обычно на подобные вопросы отвечали Маркус или Люциус, но мисс Говард нравилось быть в центре внимания, и братья благоразумно предпочли не вставать у нее на пути.

— Не вижу тому препятствий, — заявила она, пожав плечами. — Может, на вид револьвер сорок пятого калибра и не кажется дамским, но эта армейская модель простого действия использовала металлические фабричные гильзы и обладала очень мягким спуском. Довольно простой, работоспособный механизм, в самом деле. К тому же даже длинноствольные модели весили не больше трех фунтов, и она бы прекрасно справилась даже без особого опыта обращения с оружием.

Я заметил, как мистер Пиктон бросил на мисс Говард изумленный взгляд, а потом обернулся к мистеру Муру.

— И не думайискушать судьбу с этой барышней, Руперт, — заметил мистер Мур.

Внезапно Люциус обеспокоенно проговорил:

— Кажется, я не могу снять пакет с этой штуки целиком.

— А зачем оно вам вообще надо? — осведомился мистер Мур.

— Если мы сможем доказать, что оберточная бумага местного производства, — объяснил за брата Маркус, — это станет аргументом против того, что перед нами какой-то другой револьвер, выкинутый кем-то позже.

— Но для этого ведь не обязательно сохранять пакет целиком, — сказал мистер Пиктон. — Взгляните на его нижнюю часть, детектив, и увидите слова «„Пакеты Веста“, Боллстон-Спа, Нью-Йорк» мелким шрифтом.

Люциус сосредоточился на части пакета, обмотанной вокруг дула револьвера, потом расцвел:

— Вы правы, мистер Пиктон, — так и есть! Дайте-ка снять его… — Он извлек из кармана хирургический скальпель и произвел аккуратные маленькие разрезы в днище пакета, потом снял квадратный кусок оберточной бумаги и осторожно отложил его на клеенку. — Вот так. А теперь мы можем…

Чуть более быстрыми движениями Люциус начал сдирать полоски оставшейся бумаги, обнажая обычный револьвер простого действия — из тех, что запросто встретишь на стандартных журнальных иллюстрациях на тему Запада. Темно-коричневую рукоять покрывала светло-зеленая плесень, а ствол и барабан вороненой стали порыжели от ржавчины. Никто из нас не знал, что и думать, пока Люциус не достал оружие, просунув один из своих щупов через скобу спускового крючка, вместе с братом осмотрел револьвер, а потом улыбнулся.

— Спасибо вам, мистер Вест, — выдохнул он.

— Хотите сказать, он в хорошем состоянии? — осведомился мистер Мур.